* * *
Два дня, выставив надежные заставы и тщательно отслеживая округу, легионеры копали траншеи, маскировали их, помогали минерам размещать минные полянки, о полях и речи не было, ни к чему это, хватит отсечь несколько сотен метров и довольно с них будет, с мерзких, наглых рабовладельцев. Вечером все отдыхали, дорвавшись до шоколада и горячей еды, которую уже привозили из Плима в передвижной легионерской кухне. Негромко раздавались слова странной, но приятной на слух песни:
"А между нами сотни тыщ киламетырав,
всё перроны, перегоны, да-да-дажди,
но я приеду, Катенька, я обязательно приеду
и всё будет чики-пуки, ты только подожди!"
Легат Зубриков горлопанил какую-то новую, неизвестную всем песню на древнем атлантском языке. Легионеры не понимали слов, но им нравилась мелодия, звучание слов и бодрое настроение своего легата. Их радость не разделял легат Аматов, который прервал друга:
– Зуб, не погань ты хорошую песню, вечно ты слова передергиваешь. Чики-пукник безмозглый.
– Вот взбрело в голову, – рассмеялся в ответ Зубриков. – Дрянь эта война. Если случайно положим еще больше мальчишек – боюсь сорваться. Я их зубами грызть не буду, Ринат. Я у тебя точно весь запас мин изведу, но сровняю их поганый Лондон с землей. Пускай из Йорка носы задирают. Я не такой ловкий, как ты, но я не торопясь, с краешков его изгрызу.
– Война в тягость больному человеку, для здорового она облегчение, – рассмеялся Ринат. – Война подобна дефекации! Хочешь облегчиться – не мучайся, не тяготись, сделай дело и гуляй с миром смело. Ребят жалко. Но, ты сам знаешь, все были случайные смерти – от стрел – бывает.
За первые двенадцать дней войны легаты потеряли семь легионеров. Четверо на всю жизнь останутся калеками. И пострадавшие надолго останутся в Корнуолле. Не дело светить увечья перед детьми и подростками. Здесь и сейчас каждый легионер на счету: все получат работу – власть, как и война, она тоже, нажитого опыта требует.
– Слушайте, я вот все думаю: откуда у Плантагенетов реликвии? Много о себе возомнила эта анжуйская морда, – усмехнулся стоявший рядом Костик. – Ты Леха путаешь реликвии и регалии. Реликвии это священное – Эдуард Исповедник, например, был такой король, вот он уже канонизирован, его шмотки можно реликвиями выставлять. А Плантагенеты кто такие? Французики из Анжу, двести с лишним лет правили. Но толку от них немного. Лешка, ты кого из них знаешь?
– Львиное сердце, – сразу выдал Зубриков.
