Епископ три раза занимал должность Лорд-канцлера, всегда держал руку на пульсе политической жизни Англии, но и дела церкви никогда не упускал из вида, английские служители оказались падки на раскольническую ересь, несколько бунтов заблудших уже подавили. Сейчас Генри остался один. Совсем один из крепкого рода Бофорт-Ланкастеров перед грозным и старым противником – Йорками. Перед новым и грозным противником – Атлантидой. Генри еще не сталкивался лично с атлантами, он был сторонником действий неспешных, сначала предпочитал собрать информацию о своих врагах. Потом он наносил удар – молниеносный и смертельный. Сейчас удары наносили враги Англии. Его старый враг, родной враг, погиб в походе на Корнуолл. "Старина Хампфри", – грустно улыбнулся епископ, вспомнив кричащего на него Хампфри Глостера Ланкастера герцога Глостер – младшего брата короля Генриха пятого и опекуна малыша-короля, самого ярого поборника войны во Франции! Война – это допустимая часть политики. Жаль, что старина Хампфри не ценил своих союзников – бургундский дом. Не мог он понять ясного для Генри – в одиночку Англия не отстоит свои претензии и права во Франции. Все было так запутанно! Все росло на древних корнях. Сам Генри родился во Франции. Их род стал Бофортом, получив во владение замок Бофор во Франции. Столько крови смешалось, пролилось и утекло с веками борьбы за власть…
"Негоже бодрствовать в такой поздний час пожилому человеку", – прервал его грустные мысли бодрый негромкий голос, на странной, резкой, немного неправильной латыни. "Атлант по мою душу", – побледнел епископ и оборотился на звук голоса. К нему уже подходил незнакомец, в тканевой полумаске на лице – атланты были бесчестными мерзавцами и скрывали свои лица от всех порядочных людей. Незнакомец с улыбкой нес кресло. Вот он поставил его напротив сидящего Генри, у камина, и присел. Он улыбался улыбкой приятной, совсем не опасной, но епископ давно ненавидел всех этих "новых норманнов", принесших с моря только боль и печаль для Англии.
– Хороший ты человек, об Англии думаешь, себя не жалеешь, отдохнуть бы тебе надо, – атлант вздохнул. – Но отдыхать тебе некогда.
Епископ почувствовал себя неуютно, вроде бы и верные слова, сказаны они были искренним, заботливым тоном, но был в них какой-то подвох, атлант словно издевался над ним.
Подтверждая его мысли, атлант принялся негромко напевать какие-то дикие слова, и епископ замер: а вдруг и правда, они – колдуны, продавшие душу дьяволу, и сейчас его, епископа спасет только защита Господа. Бофорт схватился за распятие, висевшее на груди. Атлант продолжал улыбаться и напевать:
