* * *
Атланты не собирались воевать по европейским законам войны. Прежде всего, они дали понять аристократам Англии простую вещь: за убитого легионера – умрут аристократы, правители и предводители стада воинов. Родственники погибших участников похода на Корнуолл могут не беспокоиться о том, что не получат тела погибших для погребения. Это не беда! Можете начинать готовиться к новым похоронам родных в своих замках. Есть две ветви Плантагенетов: Йорки и Ланкастеры. Они еще спасибо скажут за уменьшение поголовья конкурентов в борьбе за власть.
Атланты дистанцировались от Корнуолла. Это важно! Корнуольцы теперь могут развести руками: не виноваты мы, приплыли звери, вырезали англичан. И нам в их замок хода нет. Нам приказали – мы роем олово. Но это был слабенький ход для успокоения совести: все понимали, что при возвращении власти англичан, наказания за бунт последуют страшные, англичане могут вырезать всех корнуольцев, а какая разница "кто там, в шахтах горбатится"? Рабов нагнать на рудники не сложно.
Атланты демонстративно создавали отличный пункт обороны, словно приглашали: атакуйте, вот они мы, совсем рядом, мы не против – дураки, бросившие вызов атлантам, уже поплатились. На Плиме был введен жестокий режим бдительности: "посторонним вход воспрещен" – это для детей, у атлантов стало проще – "Посторонним вход разрешен, наказание – смерть". Абсолютно всем.
Атланты готовы наносить новые удары по Англии. Готовы обнародовать воззвание к Уэльсу и Ирландии – не лезьте в Корнуолл, копите силы – может и получится восстановить независимость от Англии. Мы ослабим Англию очень сильно. Ждите момента, мы к вам не лезем.
Верхом политического цинизма и насмешки звучали слова упрека к Совету Регентов: "Образумьтесь, негодники! Вы что творите? Так вы заботитесь о наследии великого Генриха? Вы хотите оставить подросшему королю в правление нетронутые атлантами графства Суссекс и Кент с административным центром в Лондоне?"
Этот вопрос тоже давно обсудили попаданцы. Больше всех разорялся Зубриков, у которого, в силу безалаберности и глупости, было хорошо развито чувство лояльности. Леша Зубриков умел подчиняться, быть ведомым, быть частью команды, чтобы чувствовать себя сильнее. Он во всем видел командную работу, что заставляло его возникать с заявлениями: "Да не верю я в Сталина! Я верю в сталинизм. Глупо валить все восторги и приговоры на лидера. Не мог быть Хрущев предателем, не выживет одна "крыса кукурузная" на таком уроне власти! Если бы он был предатель Родины, раскусили бы его. Команда была. У каждого правителя – команда – но обыватель все валит на лидера. А я лидера понимаю и сочувствую ему, мне его, более всего, даже жалко за судьбу, за выбор такой политической роли – быть лидером".
