— Ой! Серый! Скот!
Она еще что-то пытается вякнуть, и даже вякает, но я молча передаю ее Коляну, а сам сначала лезу в кусты, выуживаю несостоявшегося героя любовника, не успевшего даже ширинку расстегнуть.
Без разговоров бью в челюсть.
Тот падает, как срубленное дерево. Громко и с треском.
Я выхожу, приватизирую у Коляна биту, демонстративно не обращая внимания на мат Татки, которая уже не вырывается из лап Коляна, знает, что бесполезно, и спускаюсь вниз.
Компания, которая за громкой музыкой не заметила не только нашего появления, но и потери бойца, продолжает веселиться.
Подхожу к музыкальной шкатулке и прекращаю ее существование парой ударов.
Как только бумканье заканчивается, начинается бабский визг и невнятные попытки в «Эй, мужик, какого хера?»
Но дальше этого дело не заходит.
На более внятное сопротивление у придурков не хватает моральных сил.
Оно и понятно. Эффект неожиданности, мать его.
Ну и во мне метр девяносто, сто десять кило и борода лесоруба.
Из леса вышел. С битой.
Весь такой… Неожиданный.
Я последовательно бью все три шарманки, и никто мне не мешает! Даже как-то не интересно!
Под конец казни уже бабы не визжат, парни не матерятся. Стоят, напряженные. Обоссанные.
Показательно прокручиваю биту в руке, вспоминая недавно посмотренный сериальчик про зомбаков.
Был там один убойный перс. Тоже с битой ходил. И нехило так ей бошки сносил.
Но у нас тут не сериал. Хотя все остальные атрибуты в наличии. Ночь, тусклый свет фар, которые я специально не бил, чтоб сцену осветить. И даже зомбаки есть.
— Ну чего, суки, кто меня знает?
Все молчат. Боятся. Это правильно.
— Ну? Кто меня знает, уйдет живым.
— Я! Я тебя знаю! — тут же орет какой-то пацанчик, по виду, ровесник Татки. — Ты — Боец, да?
— Угадал! — улыбаюсь приветливо-приветливо. Так, что всю компанию, в количестве десятерых человек, сносит к воде. — А какого же хера здесь делает моя сестра?
— Кто?
И столько удивления в его голосе! Вот как так? Знает меня и не знает ее?
— Сестренка моя. Вон та голожопая таракашка, которую ваш смертничек в кустах мял!
Все, как по команде смотрят на Татку, которая сидит на байке Коляна и зло сдувает волосы со лба. Дуется, коза.
— Да она… Да она не сказала! А я же не знал! Я думал, так, телка просто!
Я коротко тыкаю парнишку в живот битой, и он сразу же захлебывается воздухом, сгибается.
— Телка?
— Девушка! Девушка, хотел сказать!
Опять тонко взвизгивает баба в стройных рядах зомбаков. От ужаса, наверно.
