— А полиция? Они ведь могут получить доступ к ячейке?
— Могут, но у них бумажная волокита растянется на месяц. Так что, к тому моменту, когда они придут туда, махая бумажкой, я надеюсь, мы уже будем все содержимое держать в руках.
Я хмыкнула.
— Ага, вот Синичкин обрадуется, узнав, кто побывал в банке за это время.
— Синичкин?
— Следователь, который ведет дело. Он и так настроен против меня, кажется.
Влад ничего не сказал, и оставшуюся часть пути мы проехали молча. Машину припарковали неподалеку.
— Останешься здесь, особо не светись.
— Думаешь, Белосельский тебе поверит? Он вообще не особенно радуется всяким типам.
Влад усмехнулся, бросив на меня взгляд. Задержавшись на моем лице, отвернулся, а я сидела, пытаясь унять дрожь внутри.
Дурная память вытащила на свет ненужные воспоминания и теперь утверждала: он взглянул на меня так, как тогда.
На самом деле затолкать это бред куда подальше оказалось не так уж сложно. Стоило только вспомнить, чем все кончилось.
Влад ушел в контору, а я осталась ждать, растянувшись на заднем сиденье его автомобиля. Тут было комфортно, приятно пахло кожей и ароматизатором. Я вдруг подумала: занимался он сексом в этой машине?
И сразу стало совсем не так комфортно, и вообще, захотелось выйти. Как представлю его сидящим тут, а на нем какая-нибудь девица, и он ее целует, раздевает…
Я затрясла головой, почти зарычав вслух. Да откуда весь этот бред в голову лезет? Уж явно Влад не вел пуританский образ жизни. Он никогда не вел, и будь я умнее, догадалась бы об этом раньше, до того, как…
Но внутри что-то снова дрогнуло. А отказалась бы я от него, знай, как все кончится? И не было у меня ответа на этот вопрос.
На следующий день мы с девчонками идем на озеро. Я очень хочу спросить, чем кончился вечер, но почему-то не решаюсь. Сама себе не могу объяснить это навязчивое желание, а уж тем более боюсь, что мой интерес заметят в компании. К счастью, Аня сама начинает разговор.
— Ну что, Рит, красавчик-то не дался вчера? — и смеется, закидывая полотенце на плечо. У меня внутри все замирает. И почему-то от радости. У них ничего не было.
— Он просто быстро ушел, — хмуро бросает Рита, кажется, она вчера перебрала, и теперь мучается похмельем. — Но ничего, сдастся. Уж больно хорош, зараза.
Анька снова смеется, и беседа уходит в другую сторону. Я иду, глядя на землю, чтобы распущенные волосы хоть как-то прикрывали мое лицо, на котором, как мне кажется, все написано. Я знаю Ритку: она идет напролом, а значит, добьется своего. Наверняка же. Она раскрепощенная и фигуристая, умеет себя подать и не обременена лишними загонами и принципами. А я что? Неприметная мышь по сравнению с ней. Может, и фигура неплохая, да и не уродина, но определенно не дотягиваю. Да и о чем может идти речь, когда я даже глаза боюсь поднять на Влада?
