— Отличный танец, милая, — расцеловала она меня, — и все-таки вы с Максом чудесно смотритесь вместе.
— Мам, — сердито ответила я, — перестань. Я замужем, если ты забыла. И такой, как Макс, никогда не смог бы меня заинтересовать.
— Почему?
— Потому что он бабник и раздолбай.
— Спасибо за лестное мнение, — раздалось сзади. Обернувшись, я увидела Макса со все той же Ингой. — Я попрощаться подошёл, теть Наташ. Вечер чудесный.
— Не обращай на Надины слова внимания, — мама его поцеловала, — и спасибо, что пришёл.
Макс отбыл, а я заметила, не удержавшись:
— Мне иногда кажется, ты бы предпочла, чтобы Макс был твоим ребёнком.
Мама весело рассмеялась.
— Глупышка, — обняла меня, — просто я считаю, ты к нему несправедлива.
Фыркнув, я отправилась искать Олега, он мирно сидел за столиком, ковыряясь в телефоне.
— Танцевать ты не умеешь, — констатировал с улыбкой, я плюхнулась на стул, внезапно вспомнив касание Макса, и снова почувствовала дрожь, пробежавшую по телу. Глубоко выдохнув, сказала:
— Поехали домой, проведём вечер вместе.
Олег удивленно вздернул брови, я продолжила:
— Устроим романтический ужин из того, что найдем в холодильнике, выпьем вина, займемся любовью.
Сама не знаю, почему, но эти слова звучали странно, как-то неуместно, что ли, для нас с Олегом. Но мне это было необходимо, почувствовать себя желанной, любимой.
— Хорошо, поехали, — пожал Олег плечами.
Дома она ушёл в душ, я нарезала фрукты, открыла вино. Подумав, надела сорочку. Олег, увидев меня, ещё больше удивился.
— К чёрту вино, — сказала я, — иди ко мне.
И мы занимались любовью, я очень старалась, чтобы ему было хорошо, но сама… сама ничего не чувствовала. А потом, стоя в ванной и глядя на своё отражение, думала: я никогда не чувствовала с Олегом вот такой странной дрожи, чтобы выбивало дыхание и ноги подкашивались. Как Макс это делает? Почему я на него так реагирую? Нет, неправильные вопросы. Макса вдруг стало слишком много в моей жизни, это нужно исправить. Вернуть, чтобы стало, как раньше, отмотать назад. Не зря мы по разным этажам разбежались: чтобы друг друга не прибить. Вот и продолжим держать дистанцию.
Но проваливаясь в сон, я все же подумала: интересно, он сейчас с этой Ингой?
Макс
Инга начала целовать меня уже в такси. Я отвечал с удовольствием, пока моя рука, скользнув, не сжала ее грудь. Нет, девушка была совсем не против, но я вспомнил долбанный танец, и как случайно, опуская Надьку на пол, коснулся ее груди. Вспомнил, как она вздрогнула всем телом, как рвано выдохнула, глядя на меня. И возбудился! Я, блин, возбудился от этого воспоминания, целуя другую, совершенно охренительную, девушку! Красивую, сексуальную, раскрепощенную, дерзкую… Предсказуемую. До Маринки у меня было много женщин, я, и правда, менял их, не особенно запариваясь, не искал постоянства. И все они были такими, как Инга. А Ельцова… Как божий одуванчик, каждая эмоция на лице отражается. Я видел: она возбудилась от моего прикосновения. И сама как будто офигела. Я тоже офигел, если честно, так и стояли, как два дурака. Даже растерялся немного. Но потом все вернулось на свои места. Не надо забывать, что на милые одуванчики часто бывает аллергия. Вот и Надька такая же… ядовитая.
