— Борщ, — присвистнул Рогожин, — ты решила проложить путь к моему сердцу через желудок?
— А у тебя есть сердце? — поставила я перед ним тарелку, он хмыкнул. Так как я сама ещё не ела, то присоединилась к нему.
— А ты серьёзно отнеслась к предложению пожить у меня, — заметил, поедая борщ. Я вздёрнула бровь.
— Это намёк, что я загостилась?
— Ты что, если будешь каждый день меня так кормить, живи, сколько хочешь.
— Хорошая идея, только боюсь, мне очень скоро надоест прятаться от твоих девиц.
Рогожин кинул хмурый взгляд.
— Сегодня никого не будет.
— Что так? Критические дни?
— Очень смешно. Ты, кстати, просила информацию на соседей, — перевёл он тему, я не стала акцентировать на этом внимание. Не хочет говорить, и не надо, меня его личная жизнь не касается.
— И?
Рогожин, вытащив из кармана два сложенных листа, кинул на стол, я взяла.
— Негусто.
— А ты на что надеялась?
— Сама не знаю. Но спасибо.
Раскрыв листы, углубилась в чтение. Первым был Андрей. Родился в соседней области, там окончил школу и вуз, потом переехал в этот город. Работал в логистической компании, женился на Наталье, открыл собственный бизнес и преуспел. На данный момент является одним из самых богатых людей нашего города, занимается благотворительностью. Не удержавшись, я усмехнулась, знаем мы эту благотворительность, плавали. Рогожин, заметив смешок, спросил:
— Что там?
— Николаев чист, аки агнец.
— Ну такие люди умеют прятать свои секреты.
Я поспешно уставилась в листок. Умеют, ещё как, и я тому яркий пример.
Информация о Наталье не дала ничего нового, почти все я знала из интервью. Отец — преуспевающий бизнесмен, мать — домохозяйка, школа, институт, арт-центр. Благотворительность в сфере искусства. Это типа с величайшего благословения разрешает молодому художнику с собой переспать?
Надо признать, симпатии к Николаевой у меня так и не появилось.
— Смотри-ка, — заметила вслух, — она поступила в институт на год позже, чем окончила школу.
— Это единственное, что ты можешь ей предъявить? — усмехнулся Рогожин, вставая, отправился к мойке, я привычно следом за ним с тарелкой, которую он забрал и вымыл, рассуждая. — По-моему, твоя Николаева дохлый номер. Судя по тому, что она до сих пор не может тебя простить, на художника она реально запала. Он её трахал, получая свою выгоду. Открываться в том, что занимается незаконными делами, с его стороны было бы совершенной глупостью. Влюблённая баба своими переживаниями все нервы измотает. А так… Меньше знает, крепче спит.
