Остаток дня я провела, собирая вещи. Коробок набрала в ближайшем ларьке, несла их, вспоминая, как переезжала в эту квартиру с двумя спортивными сумками. Теперь столько хлама накопилось, что не знаешь, куда его девать. Решила подойти к вопросу жёстко, выделив одну коробку на выброс, безжалостно кидала туда то, что все годы лежало без дела. Не к месту явились воспоминания, в основном, приятные, где куплена та вещица, куда надевала это платье… Почти все связано с Андреем. Шесть лет жизни оказались перечёркнуты в одно мгновенье. Что теперь будет? Надо искать квартиру. Деньги, слава богу, есть. Вот уж не думала, что потрачу их на то, чтобы обустроиться не в Питере, а в своём же городе. Жизнь умеет посмеяться.
Утром сборы продолжились. Я старалась особенно не задумываться, просто плыла по течению. Но когда около шести раздался звонок в дверь, бросившись к ней, чуть не рухнула на пол, задев ногой коробку. Была уверена: это Андрей. Передумал, вернулся, простил, и теперь все будет, как раньше, нет, даже лучше. Я с него пылинки сдувать буду.
За дверью стоял Рогожин, и своего разочарования я скрыть не сумела.
— Вижу, ждала кого-то другого, — усмехнулся он.
— Что надо?
— Войти можно?
Я, молча развернувшись, вернулась в комнату, оставив дверь открытой. Он прошёл следом, замер у косяка, разглядывая коробки.
— Что за великое переселение? — я не сочла нужным отвечать, он высказал предположение. — Неужели первый любовник узнал о втором и дал от ворот поворот?
— Какая сообразительность, — скривилась я.
— Не поверю, что ты не смогла его удержать.
— Каким образом? Наручниками к батарее прицепить?
Илья рассмеялся.
— Брось, разделась бы и показала все, на что способна.
— У тебя богатая фантазия, я, может, далеко не так хороша.
— Но его-то устраивала. Или он скандала боится, вот и сбежал?
— Ты зачем пришёл? — спросила ласково, но тон мой его не обманул.
— Да вот, зашёл сказать, что заезжал к следователю. Приятный человек.
Я уставилась на него, не веря.
— Ты ходил к Шаврову? В качестве моего парня?
— Точно.
— С ума сошёл? — я вскочила. — Ты же ничего не знаешь!
— А что мне надо знать? Что я содержу тебя, а ты со мной спишь?
— Но… Шавров же спрашивал, сколько мы вместе, какие у нас отношения…
— Ты хочешь, чтобы я тебе передал детали разговора?
— Естественно!
Я была растеряна и одновременно рада и недовольна. Ситуация вроде бы разрешилась, но самодеятельность Рогожина доставила новые трудности. Вместо того, чтобы его как бы вписать в свою жизнь, придётся теперь запоминать, что он там насочинял.
