Видимо, сомнения отразились в моих глазах, потому что Джейсон вдруг тихо выругался на незнакомом языке (вряд ли с такой интонацией возносят хвалу божественному промыслу) и коротко бросил, словно подводя итог:
— Ты мне не веришь.
Я заколебалась. Даже если я ему не доверяю, мне не стоит в этом признаваться. Будет лучше, если он станет считать, что я на его стороне.
Вот только… Могу ли я доверять ему в плане постановки «моего танца со шпагой»?
— Мне пока сложно утверждать что-то однозначно, — протянула я.
С другой стороны, Джейсон знает только о поединке. Я же не делилась с ним своим видением. Значит, даже если играет за заговорщиков, его знания не сильно им помогут.
Или нет?
Черт, я совсем запуталась.
Почему бы Джонатану Эйверли не выпустить методичку «Как понять, что вы стали марионеткой в чужих закулисных играх? Десять простых признаков»? Я бы купила такой путеводитель по дворцовой жизни в числе первых.
— Ясно, — спокойно сказал он. Я заметила, как его ладони сжались в кулаки, а на вены на руках проступили четче. — И что же ты теперь будешь делать?
Хороший вопрос. Еще бы знать на него верный ответ…
Меня вновь обдало усталостью. К горлу подкатил горький несглатываемый ком. В висках застучали молоточки, но по сравнению с недавней головной болью, это было лишь отголоски — досадная мелочь, не стоящая упоминания.
На фоне физической слабости интуиция, до этого хранившая молчание, вдруг осторожно подняла голову. С языка сорвался ответ, смысл которого дошел до меня не сразу:
— Времени совсем мало, и, признаться, других претендентов на роль учителя фехтования у меня нет, поэтому… Мне остается только надеяться на то, что ты не преподнесешь меня заговорщикам, завязав на моей макушке подарочный бантик.
Прозвучало жестко и гораздо грубее, чем я хотела, но Джейсона это не смутило. Он едва заметно вздрогнул, а затем вытянул руку и оперся на нее. Его ладонь чуть коснулась моих волос, а он, склонившись надо мной, сократил и без того небольшое расстояние между нами. Его глаза потемнели, а на их дне вспыхнул пожар.
— Я бы никогда не сделал ничего, чтобы могло бы навредить тебе, — негромко проговорил он.
Его теплое дыхание ласково задело чувствительную кожу шеи, и по спине вновь побежали мурашки. В низу живота зародилась волна томительного предвкушения и стремглав понеслась по всему телу, заставив меня неосознанно приоткрыть губы.
Напряжение, клубившееся между нами, можно было резать ножом.
— Правда? — прошептала я, сама не зная зачем.
