Я оценила мимолетный, но многозначительный взгляд, брошенный на стоящие на каминной полке часы, и вежливо улыбнулась. На стене позади ректора белело пустое место в ряду портретов. Их было так много, что глаза разбегались. На большинстве из них в углу стояла размашистая подпись, но не художника. Дядя Майкла обладал одним весьма полезным для ректора умением — заводить связи в кругу влиятельных людей. Причем делал он это в своеобразной, даже забавной манере. В частности, он заказывал портреты благородных ринов, а затем, будто между делом (во время партии в вист) просил того, с кого писался потрет, оставить на холсте автограф. Как ни странно, такая грубая лесть срабатывала. Академия не испытывала недостатка в спонсорах, а дядя Майкла — в друзьях-покровителях.
Я оглядела картинный ряд на стене, которому бы позавидовала Третьяковка, и мельком отметила, что пару портретов ректор убрал. Вспомнилась похожая ситуация в доме Майкла, и я лишь понятливо вздохнула.
— Аурелия, о чем вы хотели поговорить? — нетерпеливо напомнил о себе ректор. — Это касается учебы?
Майкл и правда говорил, что я могу обращаться к его дяде по любому поводу, но я никогда не пользовалась этой возможностью. Сама мысль, что мне могут поставить зачет «по блату», вызывала отторжение. Мне было важно честно заработать не только хорошее отношение преподавателей, но и высокий балл по большинству предметов.
— Нет, моя просьба не касается учебы. Вернее, лишь немного.
— Я весь во внимании.
Ректор даже свернутый в рулон холст положил на крышку стола, словно подтверждая правдивость своих слов. Я постаралась удержать на лице маску невозмутимого спокойствия и выдала подготовленную заранее ложь:
— Магия иллюзий дается мне с большим трудом. Я боюсь, что не справлюсь с последним домашним заданием, и это скажется на общей итоговой оценке по предмету.
— Вы хотите, чтобы я поговорил с мэтром? — перебил меня ректор. — Что ж, это можно сделать.
— Нет-нет! — Я раздосадовано мотнула головой. — Уверена, мне по силам это задание, но не хватает немного… концентрации.
Дядя Майкла озадаченно посмотрел на меня и, забывшись, весьма неаристократично почесал кончик носа.
— Не понимаю. К чему вы клоните?
Так, вот тут главное — не спугнуть. Мягко, осторожно подсекаем и тащим. Мой папа обожал рыбалку и меня кое-чему успел научить.
Воспоминания о родном мире всколыхнули застарелую боль, будто кто-то рывком содрал с ранки корочку, и я прикусила щеку изнутри, чтобы справиться с эмоциями.
