И вот сейчас я вполне отчетливо поняла, что, если хочу сохранить жизнь не только Оуэну, но и его сестрам, мне лучше молчать.
Понятия не имею, откуда это пришло.
— Да, вы правы, — пробормотала я, все еще думая о своем. — Нельзя недооценивать врага.
Джонатан поощрительно улыбнулся — только уголками губ — и выжидающе на меня посмотрел.
Под его взглядом у меня задрожали коленки, и я невольно порадовалась, что здешняя мода на длинные юбки позволяет скрыть столь явное проявление чувств. Ни к чему демонстрировать страх или волнение.
Интересно, дома Джонатан такой же невозмутимый и несгибаемый? Или Ариана с Эммой из него веревки вьют? Забавно, но я за три года ни разу не наблюдала его в семейной обстановке.
— К сожалению, мне нечего добавить. Я уже поделилась с вами всем, что знаю: к Оуэну пришло видение, и мы пытаемся найти туманному пророчеству верное толкование.
Джонатан не изменился в лице, да и вообще никак не дал мне понять, что мои слова вызвали у него досаду, но я интуитивно уловила его разочарование.
— Вы уверены? — так же, с нажимом поинтересовался он.
Я молча кивнула, спрятав сцепленные в замок пальцы в складках юбки.
Он выдержал паузу, а затем решительно поднялся на ноги.
— Ну что ж, — проговорил он, — полагаю, мне больше нет смысла здесь задерживаться.
Я тоже встала с кресла, чтобы проводить гостя. Он не попытался воспользоваться дверью, вместо этого потянулся к артефакту-порталу.
— Передавайте привет Ариане, — вставила я, просто из желания сказать хоть что-то. — Мы с ней виделись не так давно.
— Да, я слышал об этом, — ответил Джонатан, чуть медленнее, чем обычно задавая координаты для перемещения. — Вы ведь встречались в том экстравагантном месте, что держит Марта?
Его вопрос прозвучал совершенно естественно, будто заданный мельком, но я напряглась. Мне показалось, меня хотят подловить.
— Верно, — протянула я и вдруг смело выпалила: — А вы против таких вылазок?
Джонатан ненадолго отвел взгляд от крышки часов, на которых уверенно выводил руну с нужными координатами.
— Скажем так, они каждый раз заставляют меня нервничать.
Не нужно было обладать каким-то чутьем, чтобы понять, как многое стоит за этими тщательно выверенными словами. Джонатан действительно волновался за жену. Он не был в восторге от ее работы и умения находить неприятности, но не запрещал заниматься тем, что ей нравилась.
А Ариана не мыслила свою жизнь без газеты и журналистских расследований.
Мне было даже сложно представить, как часто Джонатану приходилось идти на компромиссы с собой, чтобы защитить жену, успевшую стать той еще занозой в глазах короля.
