Также добрый доктор поведал, что у ангелов есть закрытый «клуб», не официальный, конечно же, по травле простых адептов, которые не такие-то и простые. Аристократы всё-таки.
Участники клуба часто натравливают других ангелов на тех, кто им не понравился, и делают ставки, чем же всё это закончится, и кто победит.
— А могут… — зашептал Вудс, подавшись ко мне. — Могут любому адепту послать «недельное испытание», так они это называют. И если адепт откажется или не справится с заданием в течении одной недели, его будут травить до конца обучения.
— Что за нелепица? — недоверчиво прищурилась я. — Им заняться больше нечем? А если это действительно так, почему ректор ничего не предпримет? Почему не разогнали этот кружок по интересам?
Вудс развёл руками и откинулся назад, надеясь, что позади спинка стула, но забыл, что это табурет. Я едва успела схватить его за грудки, опрокидывая кружку с горячим мятным чаем…
… дверь распахнулась, являя господина куратора. Конечно, иначе и быть не может…
— Адептка Нэлл! — возмущенно воскликнул мужчина и бросился к нам. — Прекратите душить доктора!
— Да кто его душит… — пробормотала, дёрнув Вудса на себя, так чтобы сел ровно, и отпустила. Костяшки пальцев побелели от напряжения.
— Я тебя… да я… — захлёбывался гневом куратор.
— Господин Долхин, вы всё не так поняли, — спокойно улыбнулся Вудс. — Мисс Нэлл спасла меня от падения. Мы мирно беседовали за чаем, но вы же знаете какой я слегка неуклюжий…
— Слегка, ага… — буркнула и кашлянула в кулак. Хорошо никто не услышал.
— Смотрю, вам гораздо лучше, — съязвил куратор.
«Вашими молитвами…» — но мне хватило ума промолчать.
— Да, господин Долхин, — вежливо улыбнулась и вышла из-за стола, пытаясь хоть немного отряхнуть одежду, но сухой она от этого не стала. Хорошо, вроде не обожглась.
— Тогда за мной, мисс… — с нажимом произнёс он и резко развернувшись, вышел.
— Спасибо, господин Вудс за вашу бесценную помощь, рада была познакомиться.
— И я, мисс Нэлл, — улыбнулся доктор и стал прибирать со стола. Кажется, его документы намокли…
По территории академии, из корпуса в корпус, бродили адепты, которые провожали меня надменными взглядами. И мало кто ходил в компании с кем-то. Мало кто улыбался или смеялся. Застывшие высокомерные лица, стеклянные глаза и ощущение, что нет в них души. Пустота.
Наверное, меня плохо воспитывали. Я могу нагрубить, повести себя дерзко, но отец никогда не готовил меня к высшему обществу, не хотел рано выдавать меня замуж, и говорил, что это не главное. Не манеры главное, хотя они тоже важны, а важна душа, милосердие и сострадание. Я готова любому прийти на помощь, но сомневаюсь, что кто-то из этих благовоспитанных и утончённых адептов академии поступит также.
