Весна 1905 года запомнилась мне как нескончаемая череда проверок и поездок по предприятиям Петербурга. К моим словам не просто прислушивались, а даже выполняли указания. Не буду говорить, что это была лично моя заслуга. Подфартило, если уместно такое слово применить, в том, что снова забурлила Германия.
В конце марта газеты только напечатали приветственную речь императора и почти сразу заголовки запестрели новым событием – убийством Вильгельма II. Вообще-то меня, выходца из двадцать первого века, речь императора впечатлила. Тот, кто знает, что в начале тридцатых годов к власти придёт Гитлер, увидит в этом обращении иной смысл:
«Я поклялся на основании исторического опыта никогда не стремиться к мировому господству, ибо чем кончали обыкновенно так называемые мировые империи? Все великие военные герои, как Александр и Наполеон, плавали в крови и оставляли после себя порабощённые народы. Если будут когда-нибудь говорить о германской мировой империи и о мировом господстве Гогенцоллернов, то они должны быть основаны не на завоеваниях, а на взаимном доверии стремящихся к одинаковым целям наций».
Как бы то ни было, но император погиб от рук революционно настроенных народных масс, и Германия в очередной раз разбушевалась, да так, что заволновались самые скептически настроенные промышленники России. Политические лозунги о свободе и равенстве сотрясали Европу. Как обычно, эти свободы устанавливались через диктатуру пролетариата и погромы. Не могу сказать наверняка, сработали ли наши закладки или кто-то свой «умный» нашёлся, но сценарий захвата Берлина был знакомый: телеграф, вокзалы, дворец.
Возглавлял революционеров Евгений Левине. Немецкий коммунист родился в России в семье торговца-еврея и в раннем возрасте был перевезён матерью в Германию. В каком году и где он познакомился с русскими эмигрантами из числа революционеров, информации у нас не было. Хотя лозунги Левине «За мировую революцию!» были очень знакомы.
Сама немецкая революция случилась быстро. В течение недели власть в Берлине сменилась. Ключевые позиции в столице были захвачены, а многие известные значимые аристократы расстреляны. Конечно, кто-то успел сбежать в Польшу и оттуда в Россию, или на юг в Италию. В свете этих событий петербургскую интеллигенцию волновал один вопрос, как такое вообще возможно при наличии армии и полиции?
Оказалось, что на момент революционного восстания в столице регулярных армейских частей не было поблизости. Ещё Бисмарк всячески поддерживал идею германизации национальных меньшинств. Когда в провинциях начались волнения и стачки, войска были переброшены для подавления выступлений на окраине. Несмотря на то что начальник германского генерального штаба граф фон Шлиффен давно настаивал на преобразовании запасных германских батальонов, он получал отказы от рейхстага, в ведении которого находился военный бюджет.
