Сразу после чаепития Циолковскому приспичило посмотреть и пощупать автомобиль. Тот факт, что на улице уже стемнело, учёного не смущал. Близнецы взялись сопровождать и пояснять, что там и как. Меня остался развлекать Иван. Варвара Евграфовна снова удалилась хлопотать на кухне.
Младший сын Циолковского повёл меня знакомить с домом, поясняя по пути, что и как. В комнатах был идеальный порядок. Мебель хоть и не новая, сверкала полиролью с воском, распространяя вокруг себя запах чего-то ностальгического. Иван к своей обязанности отнесся обстоятельно. Начал он с фотографий, висящих на стене.
– Это родители, я маленький, – перечислял он. – Это Сашка – средний брат. Он сейчас учительствует в селе Климов. Это Любочка, сестра, вторая – Машка. И старший брат Игнатий. – На последней фразе парень запнулся. Затравленно оглянулся по сторонам и шёпотом добавил: – Помер он три года назад, цианиду выпил.
Продолжать тему семьи Иван не стал и поспешил показать мастерскую отца. Вот тут меня ожидало потрясение. Не… серьёзно, это же каменный век! Возможно, я был необъективен в оценке. Имея за спиной передовое производство и уникальные станки, смотреть на эти деревянные поделки мог только с жалостью. В кабинет Константина Эдуардовича Иван нас не повёл, пояснив, что родитель бывает раздражительным, когда кто-то проникает в его вотчину. Если я правильно понял, то в кабинете ученый ещё и ночует.
Осмотр дома завершился раньше, чем Константин Эдуардович оторвался от автомобиля. Мы с Иваном расположились в гостиной, где я продолжил задавать вопросы. Поинтересовался, кто музицирует на рояле. Оказалось, что музыке обучали всех детей понемногу, только Мария больше всех склонная к этому и имеет личное пиано в спальне.
В целом впечатления от быта Циолковских было неоднозначное. В любом случае я приехал, чтобы уговорить учёного на переезд. И чтобы он меня понял правильно, я заранее приготовил текст с выкладками и цифрами по зарплате и вложениям на исследования.
Надо сказать, что приглашение преподавать в какой-то частной школе в Екатеринодаре вызвало у Константина Эдуардовича недоумение. Пока он читал, я начал охмурять супругу, расписывая красоты Кубани с мягким климатом и изобилием продуктов. Не думаю, что женщину волновали небывалые станки в школьной мастерской. Зато её должен был привлечь дом, который я готов был предоставить семье. Свой, кстати, дом. Это, конечно, на первое время. В случае переселения Циолковских, я собирался отстроить более подходящее для жизни и работы здание.
