— Вить, успокойся, все будет хорошо! Они ей помогут, они заберут его и все, — Олег спешно запихнул испуганную Лизу себе за спину.
— Уже помогли, нелюди! — он нажал на курок, а дальше — душераздирающий крик Лизы, обжигающая боль в груди и темнота.
Глава 12
Проснулся Аверин от какого-то приступа волнения. Лежал он на кушетке в корабле, протонный лазер тихонько жужжал над ним заканчивая латать рану в груди. Ткани внутри были уже восстановлены, теперь сращивали кожу. Чуть-чуть жгло, а так чувствовал себя вполне отлично.
Рядом кто-то сопел, всхлипывал и шмыгал носом. Олег повернул голову. Лиза сидела в углу и плакала, поджав колени.
— Лизонька, не плачь, все хорошо. Я в порядке, — ласково улыбнулся мужчина ребенку.
Ее отец просто сумасшедший, если поручает ей такое в пятилетнем возрасте.
— Ничего не хорошо. Это я спасти тебя должна была! — девочка разревелась еще громче. — Но папа не сказал, от чего. А я и не подумала, что у него может быть пистолет. Он о нем не думал и убивать тебя тоже не собирался!
— Ну, это он от испуга. Все же хорошо. Ничего страшного.
— Я так испугалась, что в окно его выкинула, а!
— Ешкин кот! — присвистнул Олег.
Жили Сорокины на седьмом этаже.
— Да все хорошо. Не долетел он даже, подхватили. — В отсек вошел Сомов. — Плод вытащили, память вычистили. Надеюсь, на сей раз сработает. Если нет, не обессудь.
— Не трогайте Риту больше…
— Сейчас ей вживляют яичники, через 3 месяца понесет. Будет считать это Божьим чудом и воцерковится.
— Спасибо.
— Пожалуйста. Вставай, там, на стуле, новая рубашка, одевайся.
— Не плачь, мой хороший, все хорошо. Все обошлось, ты умничка.
Олег прижал к себе все еще всхлипывающую девочку, ее трясло, и сердце сжалось: какое ж сердце нужно иметь, чтоб заставлять такую малышку проходить через такое. Нет. Ему, простому смертному, определенно это не дано понять.
— Учиться никогда не рано и не поздно.
В отсек вошел Тарх и встал рядом. Лиза как-то с испугом отстранилась от Олега и задрожала еще сильнее. Она боялась отца. Начни она сейчас говорить, наверное, заикаться со страху будет. Да и он, вместо того, чтобы обнять, прижать к себе свою испуганную, зареванную кровиночку, строго сказал:
— Контроль, Лиза! Контроль! Прекрати реветь и скажи мне, понимаешь ли ты, где ошиблась?
Лиза дважды глубоко вздохнула, вытерла слезы и, чуть помолчав, заговорила:
— Я поддалась жалости. Я стала ее слушать.
— Верно. А как должна была действовать?
— Еще с порога ввести в гипноз, поставить блоки на память и позвонить дедушке.
