В русском тексте этой книги я завершил этот параграф замечанием о том, что в Дуре не обнаружено ни малейших следов ни еврейской религии, ни христианства. Этот факт меня очень сильно удивлял, потому что можно было ожидать, что мы наткнемся на христианские древности в III в. н. э. в большинстве городов Востока и особенно в Дуре, которая находилась так близка от Эдессы — одного из крупных центров раннего христианства.
Таким было мое мнение несколько месяцев назад, и так оно и появилось бы в печати, если бы не наши наиболее сенсационные находки сезона 1931–1932 гг. Они еще раз показывают, каким осторожным надо быть, строя свои выводы на отрицательных фактах, и как важно не покидать места археологических раскопок до тех пор, пока оно полностью не раскопано.
Я не могу останавливаться на этих находках очень подробно, так как это привилегия руководителя нашей экспедиции профессора Хопкинса — описать свое открытие. Тем не менее несколько слов сказать следует. Копая с некоторой неохотой в хаосе стен между главными воротами и первой башней к югу от нее, стены, относившиеся к зданию, разрушенному вышеназванным гласисом, профессор Хопкинс нашел две двери, ведущие в большую комнату здания. Велико было его изумление, когда он обнаружил, что стены этой комнаты покрыты росписью и что роспись иллюстрирует известные эпизоды из Ветхого и Нового Заветов, что центром всей живописной композиции была апсида или наос на задней стене, с изображением Доброго Пастыря. Сомнений быть не могло. Комната служила христианской церковью во времена, предшествовавшие строительству стены-гласиса. Так как мы точно знаем, когда был построен гласис (между 232 и 256 гг.), мы можем датировать церковь и ее росписи более или менее точно; верхняя дата — десятилетие до 250 г., но ранняя датировка более вероятна.
Самая поразительная фреска церкви изображает Воскресение или, скорее, жен-мироносиц, трех Марий, принесших поздней ночью мирру на могилу Господа нашего. Рисунок представляет собой не только большой интерес с точки зрения сюжета, но и является образцом патетического и впечатляющего искусства, переданного прекрасной цветовой гаммой.
Обнаружение христианской церкви со стенной росписью, которая датируется, по крайней мере, первой половиной III в. н. э., несомненно, крупная находка. Она затрагивает многие вопросы истории Нового Завета, вопрос о влиянии сирийских и египетских школ на раннехристианское искусство и о происхождении этого искусства — независимо от того, было ли оно погребальным, или нет. Давайте тем не менее оставим обсуждение всех этих проблем исследователю, обнаружившему их, и вернемся к Дуре.
