Он не удержался и накрыл ладонью грудь, сжал, мечтая добраться до обнаженной кожи. Маргит протяжно застонала ему в губы, и Габор сорвался с цепей контроля. Рывком перетянул ее к себе на колени, разводя бедра Маргит и заставляя ее усесться на него верхом. Он задрал подол ненавистного платья и сжал округлую коленку. Двинулся дальше, нетерпеливо стаскивая чулок. Маргит ему необходима. Чтобы кожа к коже, горячие откровенные ласки и никаких запретов.
Пальцы Маргит путались в его волосах, скользили по шее, посылая волны дрожи по всему телу. Ее прикосновения такие страстные и неимоверно яркие заставляли мышцы сокращаться от нетерпения. Бедра были безумно напряжены. Габор сдвинулся вперед, стремясь прижаться теснее к Маргит, вдавить в ее тело возбужденную плоть. А она снова его едва не убила. Начала плавно двигаться, скользя на коленях, то прижимаясь к рвущему брюки члену, то отстраняясь. Габор зарычал ей в рот, жадно впился в губы. Он возьмет ее прямо здесь и сейчас. В этой проклятой карете. Насадит на свой член, войдет до упора и будет врываться в ее тело, пока оба не охрипнут от криков, а пот не пропитает одежду.
Маргит вдруг резко отстранилась и попыталась слезть с его коленей. Габор успел перехватить ее, вцепившись в тонкие хрупкие запястья. Она мотала головой из стороны в сторону и соблазнительно покусывала губу. По бледным щекам разлился яркий румянец, а голубые глаза лихорадочно блестели. Габор понял, что еще пара минут и кончит, просто глядя на нее.
Маргит хрипло простонала:
— Это неправильно…
Габор с трудом вник в ее слова. Неправильно? Неправильно?! Да это самое правильное, что он когда-либо делал в своей жизни. Все еще держа ее за руки, он потянул Маргит на себя:
— Теперь ваше место здесь. — Он взглядом указал на свои колени. — Вернитесь.
Ее румянец стал ярче. Глаза грозно сверкнули. Длинные локоны возмущенно колыхнулись, словно от ветра:
— Я вам не домашний питомец, место которого у ног хозяина.
Небеса! Да поговорят ли они хоть раз нормально? Будет ли между ними разговор, который не окончится спором или ссорой? Впрочем, ему хотелось заниматься с ней вовсе не разговорами. Габор криво ухмыльнулся:
— У меня нет домашнего питомца. Но увидеть вас у свои ног я бы не отказался.
Судя по выражению ее лица, Маргит прекрасно поняла, что он имел ввиду. Она гневно приоткрыла рот, наверняка собираясь ответить ему что-то резкое, но сразу же его захлопнула. А Габор едва подавил стон, представив, как ее губы обхватывают его возбужденную плоть. И тут же в душе проснулась ревность. Неужели и Миклош получал от нее такие ласки? Руки крепче стиснули ее запястья. Подобной ревности он не ощущал ни разу в жизни. Похоже, именно так себя чувствуют избалованные дети, которые хотят, чтобы лучшие игрушки принадлежали только им одним.
