В бригаде каждому поручалось определенное задание. Моя задача - сделать раствор из цемента, жидкого стекла, песка и других компонентов, согласно дозировке и заложить его в швы тюбенгов. Работа не сложная, но в рукавицах это делать очень неудобно да и неспоро. Тогда я сняла их и давай ладошками втискивать раствор между стенок тюбингов, а они чугунные, неровные.
После смены отмыла руки, гляжу, а кожи на них нет, и они страшно болят. "Как же полеты?" - мелькнула тревожная мысль. Прибежала в санчасть - доктор так и ахнула:
- Что же ты, глупая, наделала!
- А к воскресенью они у меня заживут? - спрашиваю. - Мне ведь на полеты нужно.
- Какие там полеты! - заворчала докторша, смазывая чем-то мои руки и забинтовывая их. Выдала бюллетень и запретила снимать повязки и мочить.
На второй день я все же вышла на работу, но забивать раствор в швы не смогла даже в рукавицах. Стала тогда носить ведрами цемент и песок. Чтобы не тревожить больные ладошки, ведро я брала как дамскую сумочку и несла на согнутой в локте руке.
Электроники да автоматики в те времена не было. В тоннеле у нас, однако, работал щит с рукой эректора. Щит делал проходку, рука эректора укладывала чугунные тюбинги по тонне каждый в кольцо. Здесь они закреплялись толстыми болтами.
Проходя с очередным ведром цемента, я вдруг услышала крики. Спорили парни из бригад проходчиков. Шуму и так было много - от отбойных молотков, чеканочных, работающих на сжатом воздухе, от шипения шлангов, от вагонеток. Но парни перекричали весь этот производственный шум.
- Аня! Аня! - слышу, зовут меня. - Скажи, как правильно: - опера или опера?
Передо мной два здоровых парня - красные от спора, сжимающие в руках огромные гаечные ключи. Я встала между ними, на всякий случай, и примирительно говорю:
- Давайте лучше поговорим об оперетте. Ведь театр оперетты наш шеф. Ну, а об опере... Что вам сказать?.. -тяну, надеясь, хоть, что-то вспомнить. - Если по-французски, то будет опера, а по-русски - опера.
Парни поутихли, посочувствовали, что руки мои забинтованы, и один спрашивает:
- Почему тебя никогда на танцах не видно?
- Некогда, я же учусь в летней школе нашего аэроклуба.
- И уже летала? - спросили шахтеры в один голос.
- Конечно, - слукавила я, покраснела и, нацепив на руку ведро, пошагала к себе на участок.
- Что у вас, Егорова, с руками? Почему несете ведро с цементом на бедре, а не в руке? - спросил идущий навстречу начальник смены.
