- Да, ваш партийный билет у нас хранится. Вот я сейчас вам его выдам - и политотделец направился к сейфу. - Да, кстати, в каком вы госпитале лечились?
- Я в плену была...
Лицо политотдельца посуровело, он медленно открыл и тут же закрыл сейф:
- Партбилет не выдам! Обращайтесь в парткомиссию.
- Какую? Почему?
- У нас нет пленных - есть предатели! Освободите помещение...
Я вышла. Мне было так горько, так обидно... Пошла я вдоль Кремлевской стены, села в Александровском саду на скамейку. В голове шумит. Потом, кажется, успокоилась, а слезы льются и льются. Я никак не могу их остановить, меня трясет, как в лихорадке, зубы стучат... Помню, подошел милиционер и спрашивает:
- Что случилось? Вам плохо? Я сейчас вызову "скорую".
- Нет, нет, - отвечаю. - Помогите мне добраться до дома...
Так на милицейской машине я добралась до дома на Арбате, 35.
Екатерина Васильевна встретила меня, запричитала, уложила в постель, дала выпить какие-то порошки и я уснула...
- Ну, а дальше что? - нетерпеливо спрашивал Андрей Коняхин, сжимая кулаки. - Что дальше-то?
- А дальше? Через два дня после моего посещения политотдела складов и сооружений Московского гарнизона меня телефонным звонком срочно вызвали в ВВС Московского военного округа, которым командовал Василий Сталин. Почему "срочно", да потому, что Василий Иосифович собственноручно написал на моем письме в округ: "Мне кажется, Егорова права".
- А дальше?
Тут взмолился мой муж:
- Ребята! Давайте сменим пластинку. Расскажите лучше, как сложилась ваша судьба после войны, а то ведь Анна, рассказывая, очень нервничает, да и сами кулаки о стол чешите. Нервы после войны у всех на пределе...
- Вы правы, Вячеслав Арсеньевич, - заговорил Кабищер. - Тяжко сопереживать издевательство. Но нужно знать все "извилины" нашего строя.
- Причем тут строй, Левочка? - я решила досказать историю со своим партбилетом. - Значит после парткомиссии в Московском военном округе решения нет. Разбирала парткомиссия сухопутных войск разводили руками.
- А дальше?
Как нестерпимое стерпеть?
- А дальше была партколлегия в ЦК КПСС под председательством Шкирятова председателя партконтроля. Это уже мы жили в Обухово. Комиссия состояла из человек тридцати, если не более. Председатель доложил при мне на комиссии, что я выбросилась из самолета к немцам... с заданием!
Я встала и выкрикнула:
- Ложь!
Все смотрели на меня, как на заклятого врага. А мне думалось: "А судьи кто?" - Словом, в ЦК заключили: "Решение получите в Ногинском райкоме партии по месту жительства."
