Позже, лет пять спустя после войны, меня повесткой вызвали в Ногинский райвоенкомат - по месту жительства - и дали под расписку прочесть исполнительный лист Калининского облвоенкомата, в котором требовали с меня вернуть долг в сумме трех тысяч рублей за пенсию, якобы незаконно выплачиваемую моей матери в течение пяти месяцев. В случае неуплаты, грозились дело передать в суд...
- Я не буду платить, - сказала я тогда майору - начальнику 1-го отдела военкомата. - Никто не просил назначать моей матери пенсию вместо аттестата. А впрочем, пусть Калининский областной военкомат взыщет с ВВС не выплаченное мне вознаграждение за успешно совершенные мной боевые вылеты, - пришла мне в голову такая мысль:- из нее возьмите себе, сколько надо, а остальное вышлите по моему домашнему адресу.
- Пишите докладную! - сказал майор.
Я написала. Но до сих пор - полвека прошло! - ни ответа, ни привета...
Проболев более месяца, мама с трудом дошла до церкви и договорилась с священником отпеть меня и отслужить по православному молебен за упокой души. Кстати, поминальник - книжечка такая с крестом на обложке, в которой записи о здравии и отдельно за упокой - хранится у меня в письменном столе до сих пор. В графе за упокой записано "Воин Анна, а потом - сердито так! - вычеркнуто другими чернилами маминой рукой...
После "похорон" были поминки. Собрались старушки, молодежи в деревне совсем не было. Об этих поминках мне потом расскажет тетушка Анисья - мамина родная сестра. Удивительная личность. Если мама была строгая, правдивая во всем, то тетушка - озорная, веселая такая балагурка. Две родных сестры, но как два полюса. Тетя с двенадцати лет работала на Кувшиновской бумажной фабрике сшивала тетради. Вышла замуж за балтийского моряка, своего земляка. Он погиб в Кронштадском вооруженном восстании. В нынешнюю перестройку Указом президента восставших против большевиков кронштадцев реабилитировали. А у тетушки, Анисьи Васильевны Шеробаевой, остался от него увеличенный портрет бравого моряка, да двое детишек - Коля и Паня, которых пришлось поднимать одной. С годами боль утраты стала проходить и Анисья вновь обрела свой веселый характер.
После всех моих бед я, наконец, приехала к маме в деревню Володово. Мы сидели в обнимку с тетушкой за столом, покрытым праздничной домотканной белой скатертью с кистями. На столе кипел самовар, начищенный кирпичом до сверкания, близкого, как мне в детстве казалось, к золоту. Этот самовар был средний. Почему средний? Да у нас дома было три самовара, подаренных священником Гавриилом - маминым родным дядей, братом моей бабушки Анны. Первый самовар был большой - ведро воды в него входило. Средний полведра, а самый маленький - на пять стаканов. Его мама рано утром быстренько кипятила и, первым делом, пила из него чай. Большой самовар разжигался углями заранее - это когда вся семья была в сборе. Особенно хорошо было в доме по субботам. Топили баню, и вначале, в самый жар, мылись мужики, а потом - уже женщины. После бани пили чай до пота. На столе стояли блюда с брусникой моченой, клюквой, черникой...
