В последнем своем боевом вылете Борис водил шестерку "илов" на штурмовку и бомбометание парома с железнодорожным эшелоном у косы Чушка. Штурмовики летели под нижней кромкой облаков на высоте 700 метров. На подходе к цели летчики удивились: противник почему-то не открыл зенитного огня по самолетам. Страхов и его ведомые понимали, что вражеские зенитки заранее сделали пристрелку по нижней кромке облаков, и стали выполнять размашистый противозенитный маневр по курсу, по высоте. Зенитки продолжали молчать. Летчики хотели поскорее увидеть их, увидеть первые разрывы, чтобы знать, куда отвернуть самолет, но небо было чистым до самых облаков.
Но вот у причала косы Чушка Борис Страхов заметил паром - с него сползал паровоз с вагонами. На платформах под брезентом, судя по очертаниям, танки, орудия, автомашины, а в крытых вагонах, скорее всего, боеприпасы. И только ведущий перевел свой самолет в пикирование, как несколько зенитных батарей одновременно рванули небо мощным залпом. Летчики не дрогнули, а продолжали свое стремительное движение на цель, ведя огонь из пушек, пулеметов, выпуская эрэсы. С малой высоты штурмовики сбросили стокилограммовые бомбы со взрывателями замедленного действия. Через двадцать две секунды их взрыватели сработали и ослепительное зарево закрыло всю косу Чушка.
Когда группа возвращалась домой, уже над Черным морем летчики увидели, что машина их ведущего сильно повреждена и идет со снижением. Видимо, и Страхов был ранен. Радио молчало. И вдруг из-за облаков выскочили четыре "фоккера". Как шакалы, они набросились на самолет ведущего. Он резко взмыл, возможно, хотел пропустить гитлеровцев вперед да сам атаковать, но самолет уже был неуправляем и с креном опустился в морскую пучину...
Так не стало Бориса Страхова, белокурого парня из Горького, командира первой эскадрильи. В полку переживали гибель Бориса, но тяжелее всех - его друг Ваня Сухоруков. Иван похудел, осунулся и все свободное время сидел у могилы друга.
Совсем недавно, как поощрение, Иван получил разрешение на поездку к себе на родину. Перед отъездом по секрету он сказал мне, что едет жениться на подруге детства и взаимообразно попросил у меня шинель, так как у него очень старая, солдатская. Мне же перешили в мастерской военторга шинель из английского сукна.
- Ну, раз жениться едешь, - согласился я, - бери!
Ивана не было в полку десять дней, а когда вернулся, то почему-то старался не попадаться мне на глаза. "В чем дело? - недоумевала я и решила "допросить "Бориса Страхова. Боря как-то помялся, а потом сказал:
