— Он не берёт грудь, — с тревогой проговорила Хельга.
— Дайте сладкой воды, — раздраженно буркнул Ари.
Младенец умирал, и это было так же точно, как-то, что сейчас на улице зима, а потом будет лето.
Он не болел ничем особенным, у него просто отняли все силы, не осталось почти ничего для того, чтобы жить дальше.
— Дай мне платок, — потребовал Ари.
Возможно, на младенца все уже безнадежно махнули рукой, а возможно, в голосе Ари появились новые, властные интонации человека, который точно знает, что делать, но Хельга вновь послушалась его.
Ари скинул телогрейку и верхний кафтан. Привязал платком ребенка к своей груди так, что их отделяла одна тонкая нательная сорочка. Натянул кафтан снова, повязав его поверх малыша.
— Так мы с ним и будем пока жить, — объявил он вполне хладнокровно. — Давай рожок со сладкой водой… А потом и меня покормите.
Сангррид проснулась, смотрела на младшего брата с сомнением.
— Что ты делаешь с моим ребенком? — слабо спросила она.
— Передаю ему свои жизненные силы, — пояснил Ари, сосредоточившись на том, чтобы выдавить в крохотный ротик несколько капель. — Ну и урод он у тебя.
— На тебя похож… когда ты родился, — мельком обронила Бергторра.
Иске прыснула в кулачок. После порки она еще ходила неестественно прямо.
Сангррид что-то возмущенно залопотала еще слабым после сна голосом, но вмешался Бъерн.
— Пусть наш дурак попробует, — сказал он, — авось и вправду его выходит.
Ари не обиделся на отца — чего еще ждать от любимой семьи. Он подошел к Льот и долго смотрел на спящую девочку; до тех пор, пока ему не стало по-настоящему страшно.
Вернуться домой было плохо — здесь было слишком много людей и слишком много насмешек, от которых Ари уже отвык и которые теперь болезненно цепляли его. Иске норовила то толкнуть, то подставить подножку, а с младенцем на груди Ари был особенно неповоротлив и несколько раз едва не упал. Ему не хватало тихого голоса Джо и ехидных реплик Бель, даже еда, приготовленная злобной Бергторрой, казалась невкусной. Некуда было от них всех спрятаться, а выходить на улицу вместе с лягушкой за пазухой было опасно. Ари точно знал, что ему нельзя сейчас злиться, что у него должно быть спокойное настроение, но быть спокойным никак не получалось.
Тайком от всех Ари дал задохлику имя — Йорди — и шепотом разговаривал с ним, пока Иске не закричала: «Ари совсем стал плохим, сам с собой чего-то бормочет. Наверное, от безумной Уны заразился».
Вечером вернулся из коровника Тови, шумно удивился Ари, но всех от него отогнал и отдал свой с Хельгой угол, объявив, что они уйдут ночевать к животным. Несколько раз Ари пытался оторвать от себя ребенка, чтобы дать его Сангррид покормить, но каждый раз мальчик начинал даже не плакать, а хрипло задыхаться, и от этой идеи пришлось отказаться. Сангррид сцеживала молоко в рожок, и Ари удавалось влить в младенца несколько капель.
