Еще раз прокляв игру, воспользовавшуюся моими воспоминаниями для создания «атмосферности», я прислушалась к всхлипываниями своей «матери».
— Они убили Меррира. Убили! — повторяла она.
Меррира, значит. Отца. Сломали шею. Возможно, под одеждой и другие повреждения, но пока не видно. Кто бы они не были, им за это придется ответить. Подобным образом марать память о моих родителях я никому не позволю. Ни НПС, ни игрокам, ни. Малькольм, если это твои проделки, то будь ты проклят. Сделать тебе что-то я, конечно, не смогу. Но очень надеюсь, что тебе воздастся.
— Кто? Кто убил его? — спросила я мать.
— Ходунки проклятые, чтоб им черви потроха сожрали. Меньшого заметелили стражники, да не вернули. Старшой на свиданку прибегал к. — Мать качнула головой в сторону камеры Вампы, — прежде чем.
Она закашлялась и на ее губах выступила красноватая пена.
— Тебя тоже били?! — прошипела я.
— Нет, нет. это легочный жор. недолго мне осталось. Но ты должна пообещать! — она вцепилась в меня с такой силой, что на моих руках остались синяки.
— Они ответят за это, мама. Даю слово.
Вы получили задание «Найти и покарать убийц отца». Ограничения по времени нет. Награда — имущество убийц.
Журнал что ли какой завести, записывать туда все задания и принятые обязательства? А то забуду и случайно окажусь в состоянии «кровной вражды» со всем городом.
Со стороны коридора донеслись шаги стражника.
— Вот возьми. Это все, что у нас осталось, — мать взяла меня за руку, и тут же цифры счета перемигнулись, из отрицательных перейдя в положительный баланс. Прибавилось около полутора тысяч марок. С учетом и так висевшего на мне долга, у меня теперь в кошельке чуть больше семи сотен.
— А как же ты?
— Ничего, доченька, ничего. Тебе сейчас нужнее.
— Свидание окончено! — голос стражника прервал мои возражения матери. — Юдифь Аджаи на выход!
Пришлось выйти. Около камеры стояли два стражника, и один из них держал в руках что-то странное. Две палки, с куском ткани посередине. Хотя нет, не странное — это оказались носилки, на которые стражники без всяких церемоний перетащили тело моего отца, и понесли наверх. Я пошла за ними.
— У него был герб! Герб! — услышала я за спиной лающий голос матери, прежде чем двери этажа закрылись.
Около ворот тюрьмы стояла телега, та же самая, на которой утром ко мне привезли двух нищих покойников. Стражи погрузили тело отца на нее, и возница щелкнул поводьями.
— Эй, а я? — притормозила я его.
— Живым провоз платный.
