— Я буду держаться, — хохотнула я. — Но если я посреди ужина уйду под стол, прошу не судить строго.
* * *
Спустилась на первый этаж и без труда нашла свою мачеху. Красивая, стройная и высокая блондинка, в стильной одежде и на высоких каблуках, с которыми не расставалась даже дома.
Она стояла за барной стойкой и делала себе очередной протеиновый коктейль, не услышав моих шагов за дрелью блендера.
Подождала, пока она закончит, рассматривая подтянутую фигуру и шикарные волосы. Такая, действительно может осчастливить каждого. Не удивительно, что отец увидел в ней «спасательный круг». А теперь мне нужно было с ней поговорить. Я обещала отцу. И я это сделаю.
Стоило блендеру остановиться, я тихо позвала девушку на английском:
— Стелла, можно тебя на минутку?
Она обернулась ко мне с намеком на удивление, а я широко и добродушно улыбнулась.
— Да, Кэти, конечно, — кивнула она с доброжелательным и искренним видом, исковеркав мое имя. Раздражение пришлось давить на корню.
Мы вышли во двор и подошли к бассейну. Я бросила взгляд на дом, чтобы убедиться, что нас не услышат, несмотря на откровенный шпионаж отца из окна своей спальни. Послав молчаливой девушке милую улыбку, я процедила сквозь зубы:
— Значит так, тварь, слушай внимательно, — обратилась я к ней, по-прежнему доброжелательно улыбаясь и контролируя, чтобы отец не смог заметить выражение шока на лице своей жены. — Я терплю тебя здесь только ради отца. Еще одна подобная попытка повлиять на меня через него, и я тебя уничтожу, — пропела я сладким голосом, наслаждаясь выражением изумления, бешенства и испуга на красивом лице.
— Я не понимаю о чем ты… — запнувшись, ответила она мне.
— А вот я так не думаю, — оскалилась я еще шире. — Не советую тебе лезть ко мне, как и делать подобные глупости. Ты прекрасно знаешь, что я способна лишить тебя всего и выставить на улицу в одних трусах, зарабатывать себе на жизнь так, как ты привыкла это делать. Еще раз узнаю хоть намек на то, что ты жаловалась отцу, и можешь считать себя бездомной. Я отниму все. Слышишь? Все! В твоих же интересах, помалкивать и не высовываться. Но, раз уж так случилось, что ты уже успела пожаловаться отцу на мое плохое отношение, для него мы будем разыгрывать подруг. Я делаю тебе последнюю поблажку. Одно мое слово, и от тебя не останется ни-че-го. Я ясно выражаюсь, «мама»? — выгнула я бровь, не сдержав призрения.
Она дернулась, зло поджала губы, а после кивнула в бессильной ярости.
