— А новая возлюбленная твоя отца совсем другая, я правильно поняла?
— Я не хочу, чтобы ты о ней думала, Лера, но кое-что мне нужно тебе объяснить. Отец рано стал вдовцом и это нормально, что он нуждался в женщине, но я никогда не приму того, что он завел любовницу, пока мама боролась со смертельным недугом. — мне передались его эмоции, я готова была расплакаться… но возможно, во мне сейчас говорила собственная боль. — Я никогда ее не приму. Я возненавидел ее в тот день, когда она переступила порог нашего дома, а дальше только все усугублялось. — мои дядя и тетя всегда учили прощению, семья верующая, им несложно было принимать чужие грехи и даже молиться за оступившихся, но я понимала Марата. Мой грех был больше, я не могла простить родную мать за то, что она сделала с нашей семьей.
Мы сидели в полумраке, горел в гостиной только нижний свет. Каждый думал о своем, наш разговор поднял неприятные воспоминания…
— Лера, твои родители вместе погибли? — тихо спросил Марат, спустя какое-то время. Мне не хотелось делиться с ним постыдной правдой, но и скрывать ее от своего мужчины я не видела смысла.
— Моя мама жива. — руки обнимавшие меня напряглись так же, как и мое тело. — Она оставила нас, когда мне было почти семь. С тех пор, я ее не видела. — старалась никак не выдать голосом своих чувств, но не смогла: голос дрожал, глаза жгло от непролитых слез. Марат прижал меня к себе, словно пытался забрать себе мои переживания. — Бывают не только хорошие матери… бывают и плохие. — одинокая слеза все же сорвалась с ресниц и скатилась по щеке.
Я не хотела продолжать этот разговор. Кому-то нужно выговориться, чтобы стало легче, а мне не удавалось выплеснуть свои детские обиды. Я так глубоко спрятала в душе негативные эмоции, что уже не могла поднять их наружу и освободиться. Нужно было просто жить дальше…
Марат поднял меня и посадил на свои колени, развернул к себе лицом. Губами принялся осушать слезы, готовые сорваться с глаз. Я могла бы разреветься, но он каким-то образом вбирал в себя мои эмоции. Жестко целуя, он крепко прижимал меня к твердой груди, словно желал вытеснить все неприятные воспоминания. Помогало…
Я потянулась навстречу его губам, жадно вобрала в себя его дыхание, вылетевшее со свистом из легких. Прошлое стало неважно, были только мы… здесь и сейчас. Наши страстные объятиям и обжигающие поцелуи. Марат не шел дальше поцелуев, он будто установил границу и не переступал через нее. А мне хотелось вновь почувствовать на своей груди его горячие ладони и жаркие губы.
