Девчонки желали видеть своих кумиров, поэтому стали теснить живой кордон к перилам. Им позволили приблизиться чуть ближе к соревнующимся. Мы стояли впереди и нас буквально прижали к ограждению. Наклонившись немного вперед, я могла видеть всех участников. Их расстановка напоминала шахматную доску или скорее клавиши пианино: голые светлые торсы чередовались с черными футболками.
Уф! Я словно попала в другой мир. В свете желтых блеклых фонарей в одном синхронном порыве, парни поднимали свой вес на руках и тут же опускали тела вниз. Я словно попала на спектакль, где исполнялся неизвестный мне ранее мужской танец, прекрасный в своей первобытной силе. Мышцы на руках натянуты до предела, казалось, что они в любой момент могут порваться.
Первый участник постучал по металлическому ограждению и ему помогли подняться. Парень пытался отдышаться. В течение нескольких минут организаторы сняли с моста почти всех игроков, на мосту их осталось всего четверо, среди них Шах и Арлекин.
— А он молодец, смотри, как держится! — восхищенно отозвалась Рада об однокурснике.
Толпа двигалась вперед, а мы неслись в ее потоке. Нас жестко остановили организаторы, не позволили приблизиться к крайнему участнику. Я злилась на девушек, неужели они не понимают, что своим поведением подвергают опасности игроков. Обессиленным спортсменам может понадобиться помощь, а тут мы на пути застыли. Хорошо, что организация мероприятия на должном уровне.
Раздается хлопок по перилам, я вновь сосредотачиа внимание на участниках.
— Это Кирпич, — пояснила Рада. — Остался Арлекин, Шах, а третьего я не знаю, как зовут. не успела она договорить, как этот неизвестный сошел с дистанции, правда, поднялся он сам.
Мы продвигаемся еще ближе. Я вижу, с каким трудом подтягивается Арлекин. Следующий звук свистка может стать приговором. Вот дурак! Голова Шаха опущена вниз, глаза прикрыты. Он словно не здесь. Четко методично поднимает свое тело. С волос падают капли пота, медленно стекают по лицу… шеи… Я как завороженная смотрю на мужчину. Шах будто и не устал. Вот это выносливость! Его опасная красота притягивает. Чувствую себя глупым мотыльком, которого страшит обжигающий огонь, но он все равно к нему летит.
— Сдавайся, Арлекин! — кричат из толпы, а я не отвожу взгляда от Шаха.
Резкий вскрик заставляет отвлечься. Арлекин срывается и летит вниз, в его глазах застывает страх.
«Он может погибнуть!» — испуганно стучит у меня в голове. Я осматриваюсь, никто не спешит его спасать.
