Он молчал. Калли ведь на самом деле права. Черт… Признать, что девчонка права?
— Калли…
Но та уже с возмущённым лицом и горящими глазами соскочила на пол.
— Да ты… ты самый настоящий идиот! Глупый зануда!
— Кто? — опешил Николас.
— Ты не стоишь даже чешуйки кожи с ее мизинца, жалкий тюфак!
— Она обманывала меня…
— Это ты! Ты обманывал ее! Инна верила тебе, думала, что выйдет замуж за любящего ее человека. А ты…
— Ты многого не знаешь, Каль. Девчонка морочила мне голову. Я даже не знаю, чем она занималась, пока я был на работе. Скрывала что-то от меня. Неужели не понятно, что всем бабам нужны деньги? У них знак доллара светится в глазах.
Девушка бросилась в комнату и через пару минут вернулась, держа в руке какую-то бумагу.
— На. Держи… Скрывала она. Сукин сын.
— Что это?
Николас развернул сложенный вдвое лист бумаги. На миг все перед его взором поплыло. Он поднял глаза на фырчавшую от ярости подругу.
— Калли? Откуда это у тебя?
— Читай. Или тебе уже ясно? — Девушки налила себе полный бокал вина и залпом осушила его. — Вот чем занималась твоя невеста последние дни! Пыталась спасти тебя, дурака! Ты наверняка не удосужился даже выслушать ее!
Мужчина покачал головой. Действительно — он не дал никакого шанса объясниться. Фак!
Опустил голову на руки. Он — самый последний ублюдок. Николас встал.
— Извини, мне надо побыть одному и подумать.
Калли прокричала ему вслед:
— Если не вернёшь ее — ты мне больше не друг!
* * *
Он сидел в темноте и с каждой минутой чувствовал, как в нем поднимается волна раздражения. На себя. Он прожил все эти годы, напрасно думая, что успешная работа, бизнес, наличие капитала и составляет основу счастливой жизни. Подбирал себе партнершу, чтобы та находилась в его тени и не мешалась. Помогала организовывать удобный для него быт. Словно робот.
Не получилось. Николас влюбился и тотчас почувствовал, как жизнь вокруг засверкала самыми разными красками. Не понял этого. Тогда. А сейчас уже поздно. Волшебная дверь закрылась, и он снова погрузился в обыденные серые будни, в которых не было ничего значимого.
Стас
Это было как наваждение. Он смотрел на Яну и понимал, что она совсем другая. В то же время все одинаковое — лицо, волосы, фигура. И голоса так похожи. Но не та. Он обнимал ее, целовал, гладил нежную кожу и не чувствовал ничего. Самый главный индикатор так и оставалось поникшим.
