— Смотри, как старается. Со мной так не делала.
Ландо потёр выпуклость на брюках — член вновь начал подниматься. Но Листам, бросив короткий взгляд, отрывисто проговорил:
— Потом второй раз попробуешь. Спешить надо.
— Смотрю, ты прямо спешишь, — ехидно заметил Ландо, но руку опустил. Листам же, закатив глаза, замер. По его телу пробежала дрожь, он коротко выдохнул и довольно отпрянул от Леры.
— Отдыхай, птичка.
Лера, тяжело дыша, завалилась на бок, глядя перед собой в одну точку. Её трясло от холода, отвращения и ярости. И именно эта ярость позволяла сохранять рассудок трезвым. Только пусть уйдут. Пусть уйдут, а потом она обязательно придумает способ выбраться. Ландо подошёл и склонился над ней, заставив невольно вжаться в матрас.
— Да не дрожи так.
Он достал ещё одну длинную цепь и защёлкнул браслет вокруг щиколотки. А после — освободил руки, сковав одну общей цепью с закованной ногой.
— Бежать некуда, но мы лучше подстрахуемся, правда? — он гадко улыбнулся. Потом кивнул в дальний угол подвала, где белели пакеты. — Еда там. Одеяло тоже.
Они ушли, отпустив на последок пару сальных шуточек, но Лера их уже не слышала. Едва дверь наверху хлопнула, она поднялась и подошла к пакетам, но пришлось вытянуть ногу, чтобы подцепить их к себе. Первым делом она умылась и прополоскала рот, выплюнув всё в ведро. Потом закуталась в ярко-красный плед и уселась на матрасе, прикрыв глаза. Надо было вспомнить все уроки Риши, всё, что прочитала и успела узнать за это время. Вспомнить, чтобы выбраться.
В подвале было холодно, и даже плед, в который Лера завернулась, как в кокон, не спасал. Сырость, казалось, сочилась из каждой щели, проникая под кожу. Горло саднило, а губы, исцарапанные изнутри зубами, казались наждачной бумагой. Лера честно пыталась собраться с мыслями, пыталась успокоиться, но зубы сами собой отбивали дробь, а тело пробивала дрожь, не связанная с холодом. Ей было мерзко. Отвращение прошивало от макушки до пяток, вызывая желание смыть с себя чужие касания, стереть, замазать, забыть. Но перед внутренним взором снова и снова вставали перекошенные от похоти лица, а тело помнило чужие прикосновения, наглые, грубые.
Кому это понадобилось? Кто решил заказать это похищение? Могло ли быть так, что всем в городе была известна личность Игрушки Аджитта? Едва ли. Лера видела — они знали, кто она. Знали, кого похищать. Но кому она могла понадобиться? Уж точно ни Ракешу или Аджитту: первый был искренен в своём желании её вернуть, а второй, напротив, с радостью избавился. Возможно, ей просто не повезло попасться на пути у молодых драконов, но как тогда объяснить тот факт, что её ждали и привели именно в этот дом? Лера не знала. Она думала, думала, и голова уже начинала трещать от мыслей и вопросов, на которые не находилось ответа. Что делать дальше, как сбежать отсюда, как не позволить этим сволочам сделать то, что не вышло сейчас? И кто даст гарантии, что в следующий раз их не будет больше?
