Неужели он убил Толю?
В сердце что-то кольнуло. Мне его жаль не как любимого, а как простого человека. Как прохожего. Потому я сейчас не буду о нем думать. Я себя и дочь спасаю, остальное меня не волнует.
К главному выходу не пошла, там слишком светло ночью — фонарь бьет прямо на дверь, потому побежала к кухне — там окно низко, выберусь.
Несколько метров прошла без труда. Было тихо. Где-то лаяла собака, а далеко, в парке, посвистывали ночные птицы.
Дочка ныла на плече. Хорошо, что я заготовила в термосе молоко на ночь и сейчас на ходу подхватила его, бросила в сумку к вещам и подступила к окну.
Перелезть одной было просто, а вот с ребенком, да и еще просить ее молчать, почти невозможно. Я дала Даре соску, хотя она их жутко не любит, и отодвинула одной рукой цветок.
Я смогу. Смогу.
Пластиковая форточка слегка щелкнула, но распахнулась, и на меня пролилась ночная колючая прохлада.
Закутав малышку сильнее в курточку и уложив поудобней в слинг, я встала на подоконник и прыгнула.
Прямо в чужие руки.
Я дотащил тюфяка почти до оврага, как услышал звук подъезжающих машин. Трех… Нет, четырех. Уже совсем скоро они будут здесь.
— Ингот, мать твою, — процедил я и бросил бесчувственного мужика там, где стоял.
Теперь плевать, выживет ли, найдут ли — всё изменилось. Теперь у нас не осталось времени. Я кинулся обратно к дому. Пригибаясь к земле, зорко осматривался в поисках соглядатаев, которых псы Ингота могли послать вперёд. Излюбленный метод охоты босса пытались перенять и его шавки.
Но Куная им не перехитрить. Я зашёл за дом, собираясь проникнуть внутрь через окно, как оно распахнулось и мне навстречу вылезла Тэкэра. Рухнула в объятия и, встретившись со мной взглядом, застыла будто бездыханная. Глаза огромные, рот приоткрыт…
Я приник к нему жадными губами и легонько прикусил её язычок. Чёрт, не было времени на это, но я не смог устоять. Сладкая, невыносимо желанная, до одури сексуальная. Моя Тэкэра.
Она дёрнулась, замычала что-то, захныкал ребёнок, и я зарычал. Блять, забыл об обузе.
Поставил женщину на ноги и, нажав ей на плечи, заставил пригнуться. Подхватив с земли сумку, повёл в сторону, где оставил машину.
— Нельзя уезжать сейчас, — глянул на дом, не теша себя иллюзиями. Люди Ингота уже внутри. — Шакалы услышат звук мотора и будут преследовать до тех пор, пока у нас бензин не кончится. И тогда…
Со стороны дома раздался пронзительный женский визг, грянул выстрел. Всё стихло.
