Он снова сделал ход, как шептали голоса.
Шесть из семи душ уже попали в Рай. Падальщик вздрогнул, когда Азмир через стол швырнул палочки, и те застучали, как кости. Зеваки притопывали, то и дело Квадим слышал одно слово, его повторяли на все лады.
Что это, его кличут по имени? Откуда им знать? Бесы, нет же! Зеваки взывали к деве скорби и неудачи.
— Кав-ди-на! Кав-ди-на! — слышалось со всех сторон.
Что же, он встречался с девой. Как-то раз он утащил мошну у пьяной компании, а те оказались матросами. Нашли его, вынюхали, подстерегли у дома — и избили до полусмерти. Еще было — он подхватил у шлюхи черную хворь. Пожалуй, только крысы разносят поветрия быстрее. Да, он встречался с девой. Они что, думают, он струсит?
Квадим бросил палочки и зажмурился, увидев две белых.
Он долго ждал. Открыл глаза. А зрители стояли в гробовом молчании, словно каждый боялся первым подать голос и пошевелиться. Все красные. Пять. Что-то случилось. Перевернулись кости, что ли? Вот так взяли и… Он же сам видел!
Квадим тряс головой, словно так можно избавиться от воя, от хохота и блеянья.
— Ну ходи же! — Азмир согнулся в легком поклоне. — Из Дома Плача и без задержек, прямо в Рай.
И он сходил.
— Мы не назвали ставок, брат, — сказал игрок. — Выходит, ты выиграл все, что на столе. Здесь сотня ставров — или что-то вроде.
Он говорил драматично, будто актер в Лойросе. Зарабатывал любовь толпы. Квадиму было все равно. Даже когда он выиграл, вой не утих. Молча он подгреб к себе груду меди, серебро — и в три приема ссыпал за пазуху. Пахло кровью и мертвечиной. Он запустил пальцы в волосы, точно надеясь добраться до злобного голоса внутри черепа.
Никакой радости от выигрыша. По правде, чувствовал он себя — как кусок дерьма.
Ведь он же не всегда был подонком! Детство. Жаркий полдень и домики среди полей. Удочка на плече: пора бы раздобыть что-нибудь матери на ужин.
Он отогнал воспоминания прочь. От них лишь становилось больно.
Шагая прочь меж мертвецами, меж черными козлами со скорпионьими жалами и людьми с головами жуков — он думал, как ему найти дорогу к дому.
Квадим очнулся от запаха блевотины.
Он лежал в развалинах старого дома на западной окраине. Солнце позолотило изъеденную дождями кладку. Через пролом в стене виднелись белые домики, сбегавшие с холмов к полям, канавкам и изгородям — а совсем далеко, за ними, проступали желтые воды озера Эвбе́ны.
Сперва он потряс головой. Это ж надо столько выпить, чтобы его сюда занесло.
