После раздражающей фотосессии Фаина, наконец, оказалась в заповеднике, который кардинальным образом отличался от болота, на котором стоял город. Там царил смрад и сырость. Дома возвышались над чёрно-зелёной жижей с кое-где пробивающейся растительностью. А здесь, словно был иной мир. Множество больших и маленьких кочек, то сливались в единую тропинку, то разбегались в разные стороны по зеркальной глади серой воды. Кругом росли ярко зелёные сочные травы и цветы. Одни на кочках, а другие торчали прямо из воды, а количество деревьев, с которых свисали словно пряди кудрявых волос разнообразные тьмы, просто поражало. Настоящий сказочный лес, пронизанный лучами послеобеденного светила.
Девушка шла за жрецом, рассматривая удивительную природу, позабыв обо всех своих печалях. Такого в Чичидарском лесу отродясь не было, там только огромные деревья да травы.
— Как круто! — Думала Фаина, делая очередной снимок планшетом, как вдруг нечто ужасающее попалось ей на глаза. По среди всей этой сказочной красоты, навивавшей успокоение, стоял жертвенный алтарь, от которого несло смертельным зловонием.
— Какой кошмар! Что это! — Воскликнула Фаина.
— Нашли, наконец. — Спокойно, не удивляясь, произнёс Лут и быстро пошел к окровавленному жертвеннику.
— Так мы ради этого сюда пришли? — Возмутилась девушка. — Решили жертву богам принести? Или высшим силам.
— Высшие силы, по-моему, достаточно жертв получат в этом году. А вот приносить жертвы богам, запрещено. Или ты забыла, что они в наказание были лишены власти и низвергнуты к нам на землю? Но кто-то явно решил преступить закон и получить свою долю жертвоприношений. Могу побиться об заклад, что какой-то божок хочет вернуть былую мощь, и подбил слабого человечка на вот это. — Ткнув, пальцем в жертвенник, пояснил жрец. — Мой долг пресечь всяческие попытки нечестных сражений на турнире. Добывать победы и совершенствоваться надо честно. Хочешь стать сильнее — иди, тренируйся. Хочешь быть ещё сильнее — иди, добывай древний артефакт. Совершенствуйся, в конце концов. Но вот это делать, ради спасения собственной жизни на турнире, крайне непростительно. Если узнаю, в чью пользу колдовали посторонние, прибью. — Выплеснув всю злость и раздражение, Лут успокоился и только потом заметил, что девушка тихо, беззвучно плачет. — Ты чего?
— Котята. Разве можно так с такими малютками поступать.
Лут опять повернулся к жертвеннику и ужаснулся ещё больше, той крайней степенью жестокости, с которой приносились жертвы в виде котят. Их не убили быстро. Этих пушистых комочков терзали медленно, заставляя страдать, покидая этот мир. Одного подвесили на медленной удавке, которая душила своих жертв в течение суток. Второго, медленно топили в воде болота. Третьего сжигали, заставляя огонь ели тлеть. Четвёртого привязали в яме и медленно засыпали песком, ещё живого, орущего от ужаса малыша. Пятого же мучили электричеством, которое слабым разрядом проходило через маленькое тельце, с периодичностью в несколько минут.
