Сегодня с утра Ляпа вмазался как-то неудачно, быстро очнулся и сразу почувствовал дикую боль в спине, его гнуло, ломало, надо было тут же добавить, догнаться... Но глухой был уже здесь: открыл дверь своим ключом и теперь что-то громко кричал и матерился в коридоре. Наконец он возник в дверях кухни, молча поманил Ляпу и, когда тот поднялся и подошел, резко схватил за руку и потащил за собой. И Ляпа, почти теряя сознание, тупо соображал, что сегодня допрашивать, видимо, не будут. И, может быть, глухой быстро уйдет и он сможет принять...
В центре туманной картины Ляпиного мира возникла голубая изразцовая печь. Возле нее на лакированном паркетном полу среди мокрых и грязных следов лежал раскрытый чемоданчик-дипломат, полный золотых браслетов, колец, цепочек и просто цветных камней россыпью. Сегодня утром Ляпа вот так же в тумане уже видел это золото: вот этот браслет - вещь какой-то археологической, ископаемой красоты, этот кулон, камни - их нашла его подруга, соседка сверху. От радости она беззвучно хлопала в ладоши и мотала головой: "Наконец-то, наконец-то!" Только утром золото и камни были не в чемодане, а в черном бархатном мешке. "Теперь мы с вами богатые, Лаврентий Павлович", - шептала сияющая Настасья, но Ляпе всё это богатство было до фени. Он хорошо знал, что если хотя бы самый маленький камушек покажет уличному барыге, его тут же убьют. "А мне, милая хозяюшка, кроме героина, в жизни ничего не нужно", - сказал он...
"Ты - труп. - Глухой так сильно, так больно сжимал Ляпину руку, что вполне мог сломать истончившуюся и хрупкую кость. - Ты... крыса... кто лазил в общак?" Последнее слово как-то прямо и остро вошло в сознание, и Ляпе стало смешно и радостно: это - общак? Настасья искала клад, а нашла бригадный общак. Смешная старуха. Хорошо хоть что-то успела унести. Молодец! "Ты чего мне лохматого чешешь?! - заорал он глухому. - Какой общак! Тут твои же глухонемые все время мельтешили!" - Для убедительности он показал глухонемых жестом: указательный палец поднес к уху и потом к губам. Да, поди, и не общак это никакой: небось, взяли какого-нибудь ювелира и куш здесь загасили, в пустой квартире. Сил у него нету, а надо бы замочить этого быка и все золотишко отдать Настасье. Она это заслужила.
Глухой словно понял, что Ляпа никуда не денется, и отпустил руку. Он хотел что-то сказать, но, видимо, от волнения его крякалка осеклась, и он перешел на язык жестов: "Завтра утром, - показал он, - прочь отсюда". "Не понял", - сказал Ляпа, хотя, конечно же, хорошо все понял. Немой покрутил перед собой поднятым вверх большим пальцем и сложил ладони крестом: "Навсегда. Все закончилось". "Что закончилось?" - спросил Ляпа. Сложив пальцы обеих рук щепотью, немой подвигал ими вниз и вверх: " Игра закончилась". - Он засмеялся и тут же, сложив правую руку в кулак и оттопырив большой палец, ткнул им себе в сгиб левой руки. Вот что закончилось: ширево для Ляпы. "Хорошо, - тоже жестами показал Ляпа, - завтра так завтра". Глухой мог и сейчас выгнать его. Взять за шиворот, вывести на лестничную площадку и дать пенделя. Всё! И то, что его оставляют до завтра, - это не любезность. До завтра "демоны глухонемые" будут расследовать пропажу из хорошо, казалось бы, загашенного общака...
