Да ни о чём таком она не подумала!
— Раймонд всё откладывал посещение роковой гробницы, но Маргарет настаивала, и однажды с тяжёлого похмелья он согласился. И дальше, как в романе… Ну, ты догадалась…
Нет, она не собирается строить гипотезы. Он проверяет её писательскую фантазию. Или юношескую извращённость мысли. Не выйдет, мистер Атертон!
— Я не знаю, — ответила она просто.
— Раймонд свалился в гробнице, только ударился не головой, а ногой. Двойной перелом. Левая нога, когда срослась, стала короче, и до конца дней прадед хромал и ходил с тростью, как настоящий английский лорд.
Реза вновь смеялся, а Сусанна молчала. Она не слышала такую фамилию. Картера все знают, а Атертона… Наверное, он так ничего и не откопал. И деньги Резы, наверное, просто пришли из Англии… От, ну конечно, Маргарет! Иначе чего он про неё начал?!
— Однако в этот раз падение обернулось не трагедией, а удачей. Маргарет решила ухаживать за ним и не вернулась в Англию. Ещё она, конечно, в память о сестре решила излечить вдовца от пагубного пристрастия к виски. Это у неё не получилось, а остальное… Впрочем, я пропустил второй пункт. Началась война, но из-за ноги прадеда не мобилизовали. Раскопки заморозили. Он остался один на один в пустом доме с Маргарет, возвращение в Англию которой откладывалось теперь на неопределённый срок. Она приняла это как знак свыше и сама сделала предложение Раймонду — наверное, её тоже поразило проклятье фараонов, безумная любовь к Египту.
Реза вновь смеялся, но продолжал рассказ:
— Раймонд согласился жениться на ней, но пить не бросил, потому что без виски не мог лечь в постель с женщиной, до безумия похожей на мёртвую жену, которую он не мог перестать любить. Военной почтой они решили не пользоваться и потому не сообщили о свадьбе несчастному папаше-лорду, а потом думали сообщить сразу две новости: о замужестве дочери и о том, что лорд стал дедушкой. Только и это они не смогли сделать. Маргарет прожила после рождения сына всего три дня, и лорд вместо письма получил из Египта вторую урну. Раймонд вновь не приехал, а лорд не выказал желания увидеть внука. Ну, чем тебе не сюжет для романа? Дарю.
— Вы же сами его написали.
— Это были детские попытки. Я уничтожил рукопись сразу, как умер отец. Мне тогда было как раз шестнадцать. И тогда же я решил покончить с фамильным проклятьем. И, надеюсь, у меня это получится.
— Каким проклятьем? — Сусанна уже вместо жары чувствовала ледяную дрожь злости. И за шестнадцать лет, и за уничтоженную рукопись!
