Сусанна глянула на лежащие на столе деньги, но по количеству купюр не смогла оценить цену ужина. Быть может, он в иные места просто не ходит…
— Я хотела бы теперь вернуться в отель, — под его взглядом язык переставал слушаться, и она, как заика, набирала воздух после каждого слова.
— Выпьем чая, и я отвезу тебя в отель. Это не возьмёт много времени. Моя машина за углом.
И он крепко сжал её руку. Суслик, вырывайся сейчас, когда вокруг европейцы! Только язык прилип к гортани, но глаза, они говорили на понятном всем языке.
— Послушай, девочка, — Реза почти нагнулся к её лицу, чтобы их никто не слышал. — Я не давал тебе повода не доверять мне. Я не знаю, о чём думали твои родители, отправляя в Египет одну. Я не знаю, где был твой так называемый брат, когда тебе понадобилась помощь, и как ты вообще оказалась на улице одна. Я могу купить любую из этих девиц. Мне не нужна для этого ты. Я всего-навсего пытаюсь проявить заботу. Если тебе настолько противно моё общество, то я провожу тебя в отель, и ты можешь уткнуться в долбанный планшет, — Сусанна чуть не присвистнула, услышав из его уст «f-word». — Но если ты способна выдержать меня ещё два часа, я предлагаю посетить место, которого нет в туристических проспектах. Так ты идёшь?
Сусанна лихорадочно закивала.
— Это не то, что вы подумали, — голос звенел от злости на себя и на него. — Вы до смерти напугали меня в музее, сэр.
— Я уже извинился. Могу извиниться ещё раз, если это потушит в твоих глазах страх. Я не маньяк и не ожившая мумия. Я пытаюсь скрасить твоё одиночество. Попытайся сделать то же с моим. Не порть мне вечер.
Сусанна закивала. Реза схватил сумку и направился к выходу. Официант сказал что-то по-арабски, и Сусанна, почувствовав спиной долгие взгляды посетителей, крепче сжала на груди края пледа. С реки веяло прохладой. Реза сбавил шаг, вспомнив про ногу, которую продержал на коленях весь ужин.
— Почему вы постоянно держите меня за руку?
— Это показатель доверия у египтян, — улыбнулся Реза, ослабив хватку.
— Мне кажется, здесь не принято прикасаться к незнакомым женщинам.
Реза улыбнулся, и огонь его улыбки поджёг Сусанне уши. Зачем только она сказала это!
— Постараюсь перефразировать свой ответ. Это было принято в Кемете. А то, как арабы относятся к женщинам, меня раздражает не меньше твоего.
И что она должна сказать на это арабу? Но Реза не ждал ответа.
— Я не араб. Если забыть подаренные матерью глаза, во мне мало что есть от Востока. Впрочем, от европейца тоже — столько всего намешано — английская, французская… Сам шайтан не разберёт, какая кровь. Но я не мусульманин, ни на йоту я не признаю их религию, как, впрочем, и религию христиан… Отец как-то не удосужился взрастить в моей душе бога, потому как сам в него не верил. Но в мою порядочность можешь верить. Я сын джентльмена и никогда не воспользуюсь неопытностью девочки. На этом разговор закончим.
