— Ты слишком молчалива для воспитанницы жрецов Великого Пта, — нарушил тишину Сети, — ведь бог учит нас, что прежде всего было слово.
Нен-Нуфер подняла на хозяина просохшие глаза:
— Жрицы не должны болтать без дела. Но я могу сказать, отчего я выиграла, а ты проиграл.
Сети уставился на доску.
— Тебе следовало поставить на клетку „нефер“.
Сети молча стряхнул на циновку фишки и раскрыл ящичек.
— Я знаю. Просто по-привычке поддался. Не играй с Асенат в полную силу. Она плачет, когда проигрывает.
Нен-Нуфер кивнула.
— Маат не одобряет притворства. Я научу Асенат выигрывать.
— Научи мою дочь быть женщиной. Это всяко важнее в общении с энсеби, чем игра в сенет.
Нен-Нуфер стойко выдержала взгляд Сети.
— Ты взял в свой дом жрицу Хатор, а не жрицу Бастет.
— О нет, я взял правильную жрицу. Служительницы Бастет завлекают нас телом, а шелка и краска сделают красивой любую. Да и не так много нужно нам, чтобы возжелать женщину. Но перед служительницами Хатор мы благоговеем и даже в мечтах страшимся возжелать ваши тела, хотя чего скрывать, глядя на ваши танцы, мы порой забываем, что пришли в храм.
Нен-Нуфер не опускала глаз, чувствуя, как фигурка Исиды врезалась в согретую вином грудь. А у Сети, возможно, то был далеко не первый фиал.
— Энсеби должен благоговеть перед моей дочерью, потому что телом ей тяжело будет соперничать с многочисленными наложницами и той же Никотрисой, которая будет стараться своей красотой удержать внимание повелителя.
— Я научу её писать, играть на флейте и танцевать. Это то, что в моих силах. Остальное, если на то будет воля Великой Хатор.
Сети вдруг протянул к ней руки, и Нен-Нуфер удивлённо уставилась на них.
— Позволь мне прикоснуться к тебе. Здесь много ушей, но нет глаз.
Его руки были совсем рядом, и чтобы он не коснулся груди, Нен-Нуфер поспешила вложить в его пальцы свои, и он крепко сжал их и притянул её к себе так близко, что почти коснулся губ.
— Ты умеешь хранить тайны, я знаю, — прошептал Сети, обдав её горячим дыханием, только жар вошёл в её тело холодом, заставив задрожать с головы до ног. — Я благодарю тебя за колесницу. Мой брат не умеет править лошадьми. Он вымещает на них свой гнев, и они это чувствуют.
— Это я была виновата, — пролепетала в испуге Нен-Нуфер. — Я сама бросилась под его колесницу.
— Нет. Всегда виноват возница. И всегда виноват мужчина, когда женщина забывает, что ей должно делать.
Сети отпустил её и хлопнул в ладоши. Нен-Нуфер не шелохнулась до появления слуг, забравших коробочку с сенетом и столик с оставшейся едой. Сети известно об их поцелуе. Быть может, не столько Асенат, сколько ей самой не велено появляться во дворце, где она может столкнуться с царевичем Райей. О, Великая Хатор, помоги маленькой Асенат в учении и забери верную тебе Нен-Нуфер в Фивы, подальше от всех соблазнов, которые несёт на эту тихую крышу дворцовая музыка.
