— Это всего-навсего предложение, — голос его давно не был таким спокойным. — Ты можешь взять ключ, а можешь оставить его на столе, и мы пойдём гулять по набережной. И обещаю, я и словом не напомню тебе о нём за следующие три дня.
Сусанна почувствовала, как пузырики давно выпитого сидра ударили в нос.
— Это единственный вечер, когда мы вдали от любопытных взглядов, — продолжал Реза голосом диктора.
Браслеты с рук вдруг переместились на голову, расплющив виски. Нет, он не улыбается, он спокойно убирает в бумажник чек с кредиткой, оставляя на столе ключ от гостиничного номера. Белая скатерть и ключ. Больше ничего между ними нет.
— Пока ты принимаешь решение, я с удовольствием прочту продолжение романа и подумаю над новыми иллюстрациями.
Суслик, ты сдурела? Ты зачем достаёшь планшет? Зачем подключаешься к гостиничной сети? Зачем протягиваешь через стол страницу с гугловским переводчиком. Ты забыла, как звучит по-английски слово «нет»? Так я напомню — «no». Суслик, неужто сложно произнести короткое «ноу»?
Глава 20
«Нен-Нуфер не понимала, откуда брались слова — видимо, сама Хатор вкладывала их ей в уста, и потому Пентаур не перебивал. Жрец стоял с опущенной головой, сжав край стола, и Нен-Нуфер со страхом ждала, когда он взглянет на неё — слова были тверды, что камень изваяния Богини, но глаза — они блестели от едва сдерживаемых слёз. Она отказывала не ему, она отказывала в его лице своему женскому естеству, которое изводило её ночью страшными видениями. Ей снился царевич Райя. Сначала под его пальцами яростно бился её пульс, но к утру эти же пальцы потрясали перед её заплаканным лицом ожерельем, он швырял его ей в лицо и с диким хохотом убегал прочь. И так раз за разом. Нен-Нуфер змеёй извивалась на жёсткой циновке, но не могла проснуться, а когда наконец ей удалось сбросить оковы сна, она увидела в зеркале ужасные чёрные борозды, которые оставила на щеках не смытая с вечера краска. А в купальне ей и вовсе почудилось, что это воды Великой Реки, которой она вчера так неразумно предложила свою жизнь, сомкнулись над дурной головой, и Нен-Нуфер закричала. Невольницы бросились к ней и вытащили из ванны. Богиня в наказание лишает её разума, и только Тирия способна вымолить у Хатор для неё прощение. Нельзя медлить, надо прямо сейчас упасть в ноги Амени и молить жреца ускорить её отъезд.
И всё же Нен-Нуфер не сумела пройти мимо башни Пентаура — она не смеет поворачиваться к нему спиной, он тот, кому она обязана жизнью и всем тем, что восхищает в ней верховного жреца. Она поднялась по исхоженной босыми детскими ногами лестнице и нашла жреца таким, каким привыкла видеть все эти годы: сгорбленным над папирусом. Только в этот раз папирус был чист. Пентаур с яростью смахнул со стола камушки и ринулся к ней, но она успела выставить вперёд руку, чтобы его губы не стёрли вкус поцелуя царевича, который она хотела пронести незамаранным до суда Осириса.
