— Спи уже!
Пришлось уткнуться носом в кошачий бок, и близость кошки подействовала лучше всякого снотворного. Только вскоре кошка недовольно заворочалась. Сусанна с такой же неохотой попыталась перевернуться на другой бок и, не обнаружив на себе одеяла, принялась шарить по кровати в поисках его края, пока случайно не спихнула кошку на пол.
— Санура!
Впрочем, балкон закрыт — так что не удерёт, обидевшись! И всё же Сусанна свесилась с кровати, надеясь отыскать кошку — она не чёрная, да и глаза должны светиться… И не так уж темно. Где же эта мяучащая не по делу дрянь могла спрятаться? Сейчас хоть бы голос подала! Сусанна даже под кровать заглянула — никого. И под второй — пусто. Не могла ведь сбежать… Всё закрыто! Сусанна выпрямилась и отряхнула с колен песок. Когда успела натащить, ведь сандалии, кажется, вытряхнула, а сарафан остался в рюкзаке. С кошки, что ль, насыпалось? Бывает же!
— Эй, ты где? — она позвала кошку тихо, чтобы не разбудить соседей.
— Я здесь, — отозвалась кошка так же тихо, и Сусанна вновь вздрогнула, но всё же присела, чтобы вновь заглянуть под кровать — никого, но зато отыскала источник песка — тот сыпался с кровати. Да не сыпался, а лился!
Сусанна судорожно подоткнула одеяло, чтобы сдержать потоки песка, но тот продолжал сочиться сквозь пальцы, и чем дольше он тёк, тем мягче становились крупинки, пока не превратились в шёлковые нити… И Сусанна поняла, что сжимает прядь светлых волос. Она попыталась разжать пальцы, но их будто мёдом приклеили к волосам. Тогда она отдёрнула руку, и волосы, потянувшись за пальцами, открыли лицо: бледное с яркими губами и чёрными лодочками вокруг пронзительных кошачьих глаз.
— Нен, нен, нен, нен, нен… — звенело в ушах, но Сусанна была уверена, что звук вылетает из этих неподвижных губ.
Песчинки впивались в кожу, но Сусанна не могла слезть с кровати. Её не отпускали медовые волосы и кошачьи глаза.
— Нен, нен, нен, нен, нен…
Звук усиливался и уже походил вместо колокольчика на звук набата. А глаза на неподвижном лице сверкали уже как два фонаря в ночи. Сусанна рванула волосы, чтобы укрыться ими от пронзительного взгляда, но они оторвались от головы и, зацепившись за кольцо, повисли у Сусанны на пальце.
— Мяу, мяу, мяу… — продолжало звенеть в ушах, и Сусанна зажмурилась до слёз.
В глаза через скомканную портьеру било солнце и заодно отражалось от сидящей на груди кошки, которая из бронзовой превратилась в золотую.
— Голодная, что ли? Чего разоралась?!
