— Да.
Я развернулся в сторону развешенной одежды.
— Знаешь, никогда раньше не видел настолько опрятного шкафа. — Даже на полках одежда лежала совершенно.
Он коснулся висящей рубашки.
— В последнее время у меня было много свободного времени.
О, точно. Эли. Снова вернулись к нему. Я начинал ненавидеть этого парня, а ведь даже в глаза его не видел.
— Здесь есть его одежда?
Глаза Эндрю слегка сузились.
— Нет.
— Какая жалость. Надеялся, он оставил рубашку или типа того.
— Почему?
— Чтоб я надел ее, — сказал я ему. — Чтоб он мог заметить. Мы же хотим добиться его реакции, так?
— Наверно, — ответил он, вытащил трикотажный жилет в том же стиле, что и надетый на нем свитер, только серо — синий, а не красно — синий. И поднял его на вешалке. — Он купил его мне.
— Еще лучше, — сказал я с улыбкой. — Можно я надену?
Он удивленно моргнул.
— Ладно.
Я приложил его к рубашке.
— Сочетается?
— Хм, не очень — то.
Он был прав. Оттенок синего был другим. Я снял белую рубашку на пуговицах и с длинными рукавами с вешалки.
— Вот что мне подойдет.
Мы были примерно одинакового роста, но совершенно разной комплекции. Я был худощавым, он плотным, а ознакомившись с его прессом, могу сказать — он был в прекрасной форме. Жаль, что он прятался под своим свитером и неважно, каким милашкой в нем выглядел.
Я начал расстегивать рубашку.
— Что ты делаешь? — спросил он.
— Я не могу надеть твою рубашку поверх своей. — Я расстегнул последнюю пуговицу и стянул ее с себя. — Не переживай, я оплачу химчистку.
— Не в том дело, — сказал он и откашлялся. Он пытался не смотреть на меня, но, кажется, не мог себя перебороть. Меня его взгляд не смущал. — У тебя голая грудь.
— Эй, — сказал я, глубоко оскорбившись. — У меня растут волосы на груди. — Я пригладил свой пушок.
Он засмеялся, а покраснел настолько густо, что даже уши порозовели.
— Нет, я о том, что у тебя на груди нет татуировок.
— Не, только «рукава». — Я посмотрел на свои плечи, где заканчивались чернила, и начиналась чистая кожа. — Что? Удивлен?
— Ну, да. Просто предполагал, что они у тебя…везде. — Он до сих пор краснел и пытался не пожирать меня глазами и не улыбаться.
— Еще нет. Может, когда — нибудь. Они вызывают привыкание, но меня пока все устраивает. — Я набросил рубашку и приступил к пуговицам. — Если найду правильную, наверно, сделаю.
Он призадумался, но ничего не произнес.
Покончив с рубашкой, я поднял обе руки.
— Села очень хорошо. У тебя есть вкус в одежде.
Он слегка улыбнулся.
