Он выглядел потрясенным.
— Такое случалось?
Я послал ему улыбку.
— Нет.
На лице отразилась задумчивость, и он положил вилку на пустую тарелку.
— Ты целуешься со всеми клиентами?
— Хочешь знать, придется ли нам?
Он кивнул.
— Если это привлечет внимание Эли — да. Если это вынудит его возжелать закинуть тебя на плечо и утащить в свою пещеру, снова сделать тебя своим — да. — Я позволил ему минутку обо всем подумать; сомнений не было, в голове у него проносился видеоряд. — Клянусь, я отлично слежу за гигиеной полости рта, у меня сверхмягкие губы, а язык подключается, только если это оправдано.
Он громко загоготал и снова покраснел. Господи, он был таким простым.
— О… эм… точно.
Я поменял тарелки местами и выставил вперед блины, сбоку пристроив варенье, чтоб он смог попробовать. Что также дало ему время собраться с мыслями.
— В общем, думаю, сегодня мы могли бы пробежаться по расписанию Эли.
— Ой. — Он с трудом сглотнул. — Конечно.
— Можем провести небольшое расследование, — объяснил я. — Промониторить его «фейсбук», узнать, где он бывал, что — то подобное.
Он задумчиво кивнул.
— Окей.
— В курсе, где он живет?
Он насупился и покачал головой.
— Нет.
— Где он работает?
— В центре.
— Чем занимается?
— Работает в типографии на Уилшире.
Не так уж и далеко.
— Хобби? Зал? Любимые бары?
— Мы состоим в одном и том же клубе, но с тех пор я не видел его там, — сказал Эндрю. — Мы ходили в несколько баров в Эхо — Парке — не моя стихия.
— А какая у тебя стихия?
Он прокашлялся.
— Недалеко от его работы есть джаз — бар. Великолепная еда, невероятная музыка.
— Ты любишь джаз?
Он кивнул.
— Люблю. — С невинным выражением лица он подцепил вилкой марокканских блинчиков с медово — инжирным вареньем, закинул в рот и застонал — глубоким, хриплым, восхитительным стоном, отчего по моему телу побежали мурашки, а по члену прокатилась волна приятной боли. — О, боже мой, — пробормотал он.
Я уставился на него. Господи, что это был за звук. Если он так стонал от еды, я бы с удовольствием послушал его в постели.
— Что? — спросил он, вырывая меня из похотливого оцепенения.
Черт. Меня поймали на подглядывании. Я поерзал на стуле, стараясь подавить наполняющее член желание, и прочистил горло.
— Блинчики хороши, да?
Он кивнул.
— Очень хороши. — Он положил в рот очередную порцию, но в этот раз вздохнул. Я почти расстроился.
Зинеб появилась возле столика с проницательной улыбкой.
— Ему нравится джем, да? — спросила она и пихнула меня локтем. — Или он издает эти звуки для тебя? Заметно, что ты в восторге, Спэнсер.
