Я усмехнулся.
– Нет, не придется. Можешь прятать их в моих карманах.
Он довольно вздохнул и еще примерно с минуту меня разглядывал. Когда наши взгляды наконец–то встретились, он ухмыльнулся.
– Что там с моим сэндвичем?
– Пошел на хрен.
– Только что оттуда. Сначала сэндвич, потом второй раунд, да? Такой же был план?
Я улыбнулся.
– Такой.
– Тогда давай побыстрее. Тебе не кажется, что мы потеряли достаточно времени? Типа лет десять. Нам надо наверстать.
– Полагаю, мне придется по–настоящему привыкать к твоему командирскому тону.
Он усмехнулся.
– Ты терпишь его много лет. Думаю, ты справишься.
– Не сомневаюсь.
– Кэл?
– Да?
– Сэндвич.
Я фыркнул.
– Да–да.
Я сделал ему сэндвич с ветчиной и помидором, взял сок, виноград и упаковку чипсов и на подносе потащил все обратно. Я ожидал какого–нибудь хлесткого комментария, но услышал лишь сопение. Я задумался: он что, лежа в моей постели, не спал всю ночь и трясся от страха? Сейчас он лежал на животе, левая нога согнута в колене, руки под подушкой, а простыня открывала две идеальные ямочки на спине. Никогда их раньше не замечал.
Я поставил поднос на прикроватный столик, опустился на колени и пополз вверх по его ногам. Прижался губами к ямочке над левой ягодицей, потом на правой стороне и направился вверх по позвоночнику. Поцеловал его в шею, а он в ответ издал стон.
– Все еще хочешь есть? – пробормотал я.
– Х–м–м, – сонно протянул он.
– Еда? Или сон?
– Все сразу.
Я слез с него и поставил рядом с ним поднос с едой. Он перевернулся и прислонился к изголовью кровати, а я вернулся на кровать, сел рядом с ним, вытянув ноги, и поставил поднос на колени. Протянул ему половину сэндвича, и он одобрительно замурлыкал. Я съел другую половину, затем оторвал ветку винограда и вручил ему.
– Доказанный факт: виноград эффективен для выносливости. Ну, знаешь, на потом.
Он закинул ягоду в рот и лопнул.
– Да неужели? А я уж решил, что ты сравнишь их с тестикулами и захочешь посмотреть, как я возьму одну из них в рот.
Я рассмеялся.
– Только одну? Я надеялся на две.
Он оторвал две виноградины и вобрал их в рот, по одной за раз. Затем умело их облизал и издал неприличный гортанный звук. Я таращился на его рот до тех пор, пока его губы не растянулись в ухмылке. Он откусил виноградину, вырывая меня из развратных мечтаний, и засмеялся.
– Понятия не имел, что ты так легко ведешься, – произнес он.
Я отпил сока, надеясь, что он не обратил внимания на мои пылающие щеки. И тут я вспомнил, что мне больше не надо от него прятаться. Я посмотрел на него и изрек:
