Я нервно прокашлялся.
– Гм…
Только тогда он соизволил поднять взгляд.
– Да, мистер Келли, пожалуйста, присаживайтесь.
Сначала я обратил внимание на его английский акцент. Потом понял, что мои предположения оказались не верны – он вовсе не был стариком. На самом деле выглядел он не старше меня, может, двадцать четыре – двадцать пять. Коротко постриженные темно–каштановые волосы, розоватые губы и серо–синие глаза, спрятанные за очками в черной оправе.
На долю секунды он посмотрел на меня, моргнул и вернулся к изучению документов.
Типичная конторская крыса. Типичный бюрократишка.
Зануда.
Ботаник.
От разочарования я закатил глаза, уселся напротив него, а коробку опустил на стул рядом.
– Прошу прощения за опоздание. Меня задержали на работе, да и пробки в городе ужасные. А поиск парковочного места занял целую вечность.
Он оторвал взгляд от стола и глянул на меня.
– Ничего.
Потом откашлялся и покачал головой.
– Я просматривал ваши дела, присланные от прежнего бухгалтера, – небрежно заявил он, поправляя очки. – Мне казалось, насчет коробки она преувеличила. – Он улыбнулся, как будто находил меня забавным.
Я вздохнул.
– Э–э… нет. Она служит мне в качестве файловой системы много лет…
– Да, именно так здесь и сказано, – отозвался он, складывая дела перед собой.
Я слегка смутился.
– Да… счета – не мой конек.
Он достал чистый лист бумаги, поправил очки и посмотрел на меня.
– Итак, мистер Келли, – начал он.
– Пожалуйста, зовите меня Брэнт.
– Хорошо, Брэнт. Введите меня вкратце в курс дела.
И я начал с самого начала. Рассказал, что по профессии электрик, самозанятый на субподрядной основе в одной из крупнейших строительных компаний Сан–Антонио.
Он задавал вопросы о пенсионном обеспечении, налогах и страховке. Взял мою коробку и просмотрел бардак внутри, болтал о доходах, расходах, списаниях и прочем, время от времени замолкал, чтоб поправить очки.
Из–за акцента все произнесенные слова звучали мелодично и нежно. Странно, что я заметил. Как и цвет его рубашки. Нормальной деловой с длинными рукавами, но синее рубашки мне видеть не доводилось. Еще на нем был темно–синий галстук и поверх надет черный жилет.
Я наблюдал за его пальцами, его длинными тонкими пальцами, пока он писал что–то на лежащем перед ним листе. За манерой держать ручку. И за губами тоже наблюдал, когда он говорил. Губы его были розоватыми и тонкими, а бледная британская кожа напоминала сливки. Он совершенно не являлся моим типажом. Я никогда не любил прилежных. Я предпочитал спортивных, безрассудных, но был не в состоянии оторвать от него глаз.
