— Э-э-э… Эльвира Павловна, а красный вам определенно к лицу, — брякнул я первое, что пришло в голову.
— Упырка, 1ый уровень синхронизации! — деловито поддакнул неизвестный голос. — Ей и красное к лицу, и влажное, особенно с повышенным содержанием гемоглобина!
Все же, когда всякая неведомая фигня набирает критическую массу, каждая новая странность перестает быть чем-то из ряда вон выходящим. Защитный механизм, дарованный нам матушкой природой! Вот и сейчас, нового собеседника я воспринял вполне буднично. Удивился конечно, но при шизофрении и не такое бывает.
— Ты кто?
— Ипотечный займ в пальто! Твой личный “ментал”, кто же еще! И нет, ты не шизофреник, не страдаешь раздвоением личности или слуховыми галлюцинациями. За визуальные не отвечу, не моя специализация!
— Я…
— Я, я, натюрлих, приятно… УПЫРКА-А-А-А!!!
Пронзительный и внезапный крик мгновенно выдернул меня из ступора. Как раз вовремя. Прийдя в себя, Эльвира пулей кинулась в мою сторону, на ходу раскрывая пасть, усеянную бесчисленными рядами мелких зубов. Ничего человеческого в облике юной кровопийцы уже не осталось.
Я судорожно вскинул руку, едва успевая среагировать. Удар обломком копья пришелся упырке точно в голову, правда плашмя и сбоку. Зубастая пасть скользнула в считанных сантиметрах от моего горла и впечаталась в стену. Маневр ей явно не понравился.
Мощный удар наотмашь, едва не выбил из меня дух, заставив тело отлететь на добрых пару метров в сторону и приземлиться на кровать рядом с бездыханным телом. Я ошеломленно замер, пытаясь глотнуть немного воздуха, не в силах оторвать взгляд от основательно выпотрошенного хозяина особняка.
Яркая вспышка воспоминания пронзила разум.
На крыльце стоял крупный джентльмен восточной наружности, без зазрения совести щеголявший оранжевыми труселями и шелковым халатом поверх упитанного тела, заросшего густым волосяным покровом. Пузо, как говорится, с три арбуза! На ногах пушистые тапки с нелепыми заячьими ушками, на груди солидный золотой крест на цепи.
“…златая цепь на дубе том…”, — не к месту вспомнился отрывок известного стиха про Лукоморье. Но в отличии от ученого кота, день и ночь патрулировавшего цепь в нетленном произведении Александра Сергеевича, эту цепочку обхаживали две смазливые киски в крайне откровенных нарядах. Молоденьким девчонкам едва ли стукнуло восемнадцать, но никого кроме меня и густо покрасневшей Эльвиры, этот факт, по-видимому, не смущал.
— Вот и доигрались вы, Арзамат Фахрутдинович, — просипел я, приходя в себя.
