— Тебе лучше ко мне не приходить, мам. Всё отлично. Я в норме! Скоро вернусь к учёбе. По мелочам дёргать не буду, позвоню, когда… — первое на ум пришло, замуж выйду, но так быстро видеться с родительницей не хотелось, даже если я не выйду замуж вообще. — Когда-нибудь, — заключила с кивком. — А теперь прости, — махнула на дверь. — Я утомилась, скоро процедуры, я спать буду и жирок наращивать. Не поверишь, мне его очень не хватает, ведь с ним… Я НЕ ПОХОЖА НА ТЕБЯ!
Мать пилила меня тяжёлым взглядом. О да, серые глаза сверкали молнии гнева и раздражения. И чтобы более не рассыпаться оскорблениями, я решила сама уйти:
— Что ж, — скрипнула зубами, — пойду-ка в уборную. Мне даже там милее, чем с тобой в одной палате, — демонстративно хлопнула дверью и щёлкнула замком, отрезая себя от родителей.
Психанула?
Да…
Может и зря. Но мне надоело смотреть, как она, появляясь в наших жизнях, делает вид, что имеет право на оскорбление отца и поучению меня. Она его потеряла, когда на первое место в своей жизни поставила карьеру, любовников и моду.
Никто не против — её выбор!
Просто не надо лезть к другим со своими законами и правилами. Мы сами разберёмся…
Несколько минут мать и отец о чём-то спорили, пока в мою дверь тихо не поскреблись:
— Ты можешь меня продолжать ненавидеть, — мама, — но я желаю тебе всего самого лучшего. Я… — замялась, словно подбирала слова, — люблю тебя… несмотря ни на что. — В своей манере ляпнула, не понимая, что запинаться, признаваясь в чувствах — мерзко и лживо, тем более говорить в подобном тоне, будто я во всём виновата! Глупая и недалёкая дочь, а она бедная, непонятая мамочка, но готова на жертвы ради меня.
Я промолчала — мне нечего было ещё добавить к уже сказанному.
— Ну как знаешь, — выдохнула мать. — Это твоё воспитание, — укором и явно отцу, и вскоре дверь в палату хлопнула, а ко мне не постучал папа:
— Мирэя, ты как? — он уже заранее извинялся за инцидент, мать и за всё, и плевать, что ни в чём не виноват.
Уперившись руками в мойку, бездумно смотрела на себя в зеркало на стене.
— Нормально, — утёрла с лица слёзы, которые не сразу заметила. Выступили против воли… — Она ушла? — шмыгнула носом.
— Да, — чуть помедлил отец, и я открыла дверь.
— Я тебя люблю, — мягко обронил, подпирая стену плечом. — Но она твоя мать. Плохая, хорошая, она твоя…
— Не понимаю, как ты мог выбрать её, — в сердцах шикнула, возвращаясь в палату. — Дело не в хорошести, пап, а в человечности. Неужели ты мог жениться на существе, не понимающем, что есть что-то более важное в жизни, нежели камеры, софиты и признание фанатов?
