— Ты обманул! — наехала, спешно раздумывая какой погром за это учинить опять.
— Я не обещал поездки в магазин, — хладнокровно рассудил Хан. — Я согласился, что вещи нужны. И пока есть вот это… — кивнул на стопку.
Чёрт! Разложил-то верно и словами играл умело. Впредь буду умнее и прозорливей, тоже следить за точностью фраз.
— Твоей дочери? — с сомнением уточнила, но немного смилостивилась.
— Нет, — Хан как-то странно скрежетнул зубами и ещё рыкнул что-то… чёрт его поймёт, что.
Рассудив, что он в прав, подошла к шмоткам, верхнюю пальчикам приподняла. Чёрные джинсы… потом футболка, джемпер:
— Какое-то депрессивное, — только сейчас осознала, что звучу только я.
Обернулась к Хану, и глазами тотчас наткнулась на фотку в рамке, которую он держал. Я обще не привыкла к распечатанным фотография, рамочкам, а тут в комнате, как по старинке. Пусть не на стенках, но на письменном столе, возле которого и стоял Хан, ряд рамок красовался.
Я неспешно прошлась по комнате, только теперь в ней улавливая девичьи оттенки и элементы: резинки, заколки, духи, немного косметики, и запах тут был нежнее, тона декора мягче и пастельней.
Остановилась рядом с Ханом, глядя на фотки. На всех были двое… Девушка, примерно моего возраст или моей сестры, и маленькая девочка. То на руках, то в объятиях, и они всегда, всегда с искренне лучезарными улыбками. Парочка излучала любовь и свет.
У меня даже сердечко как-то странно ёкнуло. Не знаю почему. Я вообще не сентиментальная особа, но они мне душевными и милыми показались.
— Это кто? — ткнула на ту, кто постарше. Она была темноволосой и кареглазой. Я бы даже сказала, черноглазой. Худенькая, изящная, женственная и с очень необычной внешностью, которую бы я отнесла к восточной красоте.
— Сестра, — секундой погодя и глухо отозвался Хан.
— Сколько ей?
— Двадцать…
— Ого, и у неё уже дочка такая взрослая? — опешила, глянув на мелкую и прикидывая, во сколько сестра Хана её родила. Пятнадцать? Если вообще не тринадцать!
— Это Эсманур — моя дочь. А Разула — её тётка, — таким тоном будто я оскорбила его до глубины души.
— Ну прости, что ошиблась, — шикнула, не понимая с чего он такой рычащий. Ну да, влезла и что с того?! Захотел — ответил, а нет — ну и… я бы не обиделась!
— А сыну сколько?
— Двадцать три, — процедил, буравя меня тяжёлым взглядом. Я не удержалась, даже присвистнула:
— Поздравляю, ты по ходу детей штампуешь по неосторожности и не заморачиваясь разницей в возрасте, — поставила фотку, которую успела взять, чтобы поближе рассмотреть парочку, и к вещам на постели вернулась.
