— И чего желает моя принцесса? — с готовностью придвинулся Артём. Он походил на доброго, любящего кота.
— Может, в клуб сходим, а? — похлопала подруга ресничками, состроила жалостливую моську.
— Светуль, так ведь только пятница…
— Завтра уже суббота, — брякнула Регина, смахнув за ухо прядь светлых волос. Она тоже была светленькой, но в отличие от солнечной Светланы, её цвет — холодный, под стать серым, как пасмурное небо, глазам. Невысокая, стройная, со спортивной фигуркой.
— Во-о-от, — закивала Светлана с жаром, словно это решало всё. — Всего пару часиков, — канючила и, судя по готовности Регины поддержать подругу, дело оставалось за парнями и мной. — Ну же, нам нужно для разрядки. — продолжала топить доводами Света, хотя для меня её порыв был неожиданным. От кого угодно ждала подобного желания проветриться, но только не от неё. — Я жуть как устала пялиться в учебники и тетради, — сейчас она была ещё той вредной и капризной принцессой.
— В принципе, можно. — наморщил нос Витёк, уже готовый на приключения.
— Да, — будто дело уже было решенным, воодушевилась Регина. — В Гринвиче на контроле знакомый стоит. Пропустит.
— Это какой такой знакомый? — тотчас вклинился Виталий. Они с Региной вместе пару месяцев как. И судя по редким встречам с ними, в отличие от размеренно-мимимишного существования Светы и Тёмы, эта пара предпочитала итальянские страсти.
Витёк ревновал Регину к любому столбу, и каждая ссора, спор были на грани разрыва, без рукоприкладства, но громко, с претензиями и пафосными: «ты разбила мне сердце» «вывернула душу», «я так больше не могу! Наши чувства на разрыв!»
И Регина ему платила тем же.
Что неудивительно, Виталька был очень красивый и видный парень. Жгучий брюнет, синие глаза. Одна улыбка слепила так, что девчата спотыкались возле него, чуть ли не в ноги опадая.
А как он пел?!
Бог! М-м-м…
Слышала несколько демо-версий студийной записи его песен.
Этот парень по-любому звездолёт на сцене потом, по окончанию универа, куда поступил по требованию родителей на «ту специальность, которая может прокормить!» Так он цитировал родоков. А раз они башляли, ему ничего не оставалось, как разрываться. Он хоть и был богемным, но весьма разумным. Родителей любил, конфликтов не желал, прекрасно осознавал зависимость от них.
Поэтому универ — как родные требовали!
И вторая жизнь — как требовала душа.
И, ясное дело, поклонницы его редких выступлений Регине были как кость в глотке.
