— Когда мне надоешь, можешь хоть со всеми и разом, а пока воздержись от секса, как и рекомендовал врач, — очень любезно отозвался Андрей.
Я прикусила язык.
Лучше молчать!
Ведь поругаемся. Как пить дать!
— Ты решил стать галантным? — вскинула брови, когда передо мной собственноручно дверцу машины открыл.
— Не тешь себя глупыми мечтами, девочка. Это всего лишь жест, дабы быстрее тебя в машину усадить.
— А мы… на одной? — не спешила внутрь.
— Да, и это не для того, чтобы тебя в машине отыметь, а чисто рациональность. Зачем две машины использовать? Меня проводишь, и в универ поедешь.
— Мда? — наморщила носик. — А вот я не очень сентиментальная. И рациональность мне чужда. Может, лучше здесь простимся и на разных, чтобы я не опоздала? — невинно ресничками поморгала. Вот ни грамма не желала с ним в одной машине ехать. Так близко друг к другу.
— Ты всё же чего-то нафантазировала на мой счёт. Зря, Барбариска, не забивай свою очаровательную, но такую пустую голову, иллюзиями. Я не милый парень. Я не добропорядочный брат подруги. Я не внимательный ухажёр. И нежный любовник. Я АД! Так что рот закрой, и лезь в машину, иначе утрамбую, и как ты сломаешься при этом, меня не сильно беспокоит.
— Я тебя ненавижу. Никогда бы не подумала, что смогу кого-то так люто ненавидеть, но вот ты… — сбивчиво призналась.
— Меня это ничуть не трогает, — бесстрастно качнул головой Андрей. — Я тебе не навязывался, сама пришла.
— А ты мог бы по-хорошему. А ещё лучше, притупить мою бдительность и рассказать, есть ли подвижки в расследовании, кто маньяк, который меня преследует, вместо очередных угроз и плевков в мою сторону. Я же готова на контакт. Я же…
— Если бы я был всесильным, — спокойно перебил меня Ад, — уже бы давно правил миром, но я всего лишь человек, Барбариска. И дело, увы, продвигается не тем темпом, который бы мне хотелось, а по мере моих сил и возможностей. Но я дал слово, а своё слово — держу! Всегда, — припечатал значимо. — А теперь, будь хорошей девочкой, — процедил сквозь зубы. — И, прежде чем совершить очередную глупость, вспомни, что ты моя с потрохами.
— Ты жуткий, — прошипела я, преисполненная новой ненавистью к этому животному, монстру, дьяволу.
— Я это переживу. А ты? — риторический вопрос. — Я предупреждал, что со мной не будет сладко и гладко. Советовал. Могла просто отписать всё своё добро и гулять с миром.
— Хватит мне напомнить, что я в долгах! Что я слаба. Глупа! И никчемна! — взбрыкнула я, зло в машину забравшись. — Ты тоже, знаешь ли, не герой моего романа, — продолжила, только Адаков сел на заднее сиденье рядом со мной. — Я мечтала о сильном, умном, терпеливом, любящем. Кто силу против женщины не применяет. Кто делами доказывает свою мужскую суть. Мужчина, прежде всего, защитник!
