— Отлично! — радуется Ксю. — Давай в кафешке напротив, где мы и встретились.
— Спасибо, — выдыхаю благодарно.
Кладу трубку и погружаюсь в формулы, пробирки, склянки и записи.
* * *
— Уф, прости, — плюхается на мягкий диван в кафешке Ксения, — успела.
Мда, полчаса опозданием почти не считается…
— Ага, — гляжу на раскрасневшееся лицо подруги, светящиеся счастьем глаза, на улыбку, что не сходит с губ. — Ты с Антохой мутишь? — без предисловий и сюсюканья.
Ксения тотчас пасует, взгляд становится испуганным. На щеках бледные пятна выступают:
— Зачем так?.. — выдает обиженно и прикусывает губу.
— А как надо?
— Ну, — тянет Ксения. — Черт, — тихо шикает, — так заметно?
— Я могу быть глупой, слепой, но дважды два складывать умею, — отрезаю нарочито хмуро. — После той вечеринки Ярович сам не свой. То формулу не так перепишет, то пробирку уронит, то отзывается невпопад. Да и ты… — перевожу взгляд на чашку с чаем, что кручу в руках. — Мне на глаза вы ни разу не попадались вместе, но я догадалась.
— Прошу, — шепчет Бравина, косясь по сторонам, не слышит ли нас кто. — Никому не говори, я и сама толком ничего не могу понять. Не хочу… То есть хочу… — опять жует губу.
— Обижаешь, — теперь мрачнею не показно. — Кому и что говорить? Я рада за вас…
— Не надо, — нервно дергает плечом подруга. — Не хочу о себе. Мне нужно многое обдумать, принять, взвесить. Я пришла с тобой встретиться и выслушать тебя. Что случилось? — с непринужденной бодростью водружает руки на стол.
Пока делаем заказ и ждем, вкратце рассказываю последние новости своей нелегкой жизни. Про споры и ругань с родственниками, вольности Игната, про то, как проснулась с ним в постели…
— Офигеть, — выпучивает глаза Бравина. — Он что, так и остался у тебя в комнате?
— Ага! Я же тебе говорила, — хмурюсь.
— Ну, я была уверена, что он уже на следующее утро смотается и начнет по постелям подружек скакать.
— Пока он скачет по моей, — перекашивает от мысли. — И я боюсь уже в собственную комнату войти, вдруг он голый…
— Ну, лишь бы другую деваху в твою постель не приволок. С него станется! — кивает значимо Ксю.
— Фу, — морщусь. — Это! Моя! Постель! — шиплю, расставляя акценты. Умолкаю на миг, осознав, что хоть и говорю шепотом, но на нас все равно косятся некоторые посетители. — Моя ванная! Моя комната! Там все мое! — это добавляю тихо-тихо, но зло и решительно.
— И что думаешь делать?
— Не знаю, потому тебя и вызвала… Может к Аньке напроситься?
— Как вариант, — задумывается Бравина. — Но это не выход из положения.
