Но пуговицу-то расстегнула. Значит игру приняла. И стало быть, следующий ход сурового босса. А Роман Игоревич не переступит черту допустимого! Уверена. Это розыгрыш. Он вот-вот скажет, что-нибудь про харассмент. И что всё это просто шутка. Что проверку не прошла, и никакая я не стрессоустойчивая вовсе!
Но Роман Игоревич стоял невыносимо близко и ничего не делал. Его молчание и загадочность меня пугали… и опять толкали на мысли, далёкие от сугубо-рабочих и, уж тем более, далёкие от тех, которые обязаны роиться в голове человека на собеседовании.
Я путалась в паутине волнения, а жаркое дыхание Романа Игоревича, слегка отдающее коньяком, меня сбивало с толку всё больше и больше. И глаза его синющие, просто утягивали в какую-то неизвестную мне до этого глубину, будто я барахталась в необъятном море и не видела ни берега, ни дна. Даже ресницы черные рассмотрела — богатый веер на зависть любой девчонке. Брови густые, нос прямой, крылья его трепетали, и меня это завораживало. Губы были плотно сжаты, и именно на них я по непонятной мне причине уставилась в итоге.
Чтобы хоть как-то выправить момент, а он до неприличия затянулся, я между нами вклинила айфон, который за это время успел умолкнуть и вновь заголосить.
— Ангелина, — доложила, придав голосу важности, хотя вышло жутко, потому что я им не владела — не то просипела, не то прошипела.
— Пошли её к чёрту! — ровно приказал мой пока-ещё-не-босс, но я как послушная подчинённая кивнула:
— Угу. — Уже каждой клеткой ощущала себя значимой фигурой не только в фирме, но и в жизни бомбически сексуального босса, о котором столько ходит слухов.
Великого и ужасного Романа Игоревича Кирсанова!
— Да? — прокашлялась в трубку. Мысль пришла дикая, но я была уверена, что в этот раз не нужно представляться ассистенткой, потому тон задала максимально легкомысленный. Уж не знаю, ждал ли от меня именно этого Роман Игоревич, но действовала чисто интуитивно.
— Это кто? — после недолгого затишья, раздался грубоватый голос мадам с явно неангельским характером.
— Я… любовница Ромы, — имя почти выкашляла, от шока, что осмелилась на такое, и не в мыслях, а вполне реально, — а вы мешаете нашему, — немного совладала с голосом, но от волнения он чуть дрожал, — эротическому, — едва не заплутала в буквах. Создавалось ощущение, что я это слово вообще ни разу в жизни не произносила. — Вечеру, — и поставила жирную точку, сбросив звонок.
