Так что с самоидентификацией у меня всё просто: я русский израильтянин, управляющей индийским филиалом британской фирмы MCR Ltd. — мирового лидера в области цифрового телевидения, принадлежащей австралийскому магнату. Руководит фирмой живущий в Лондоне румынский американец, наш гениальный генеральный директор (CEO) Рон.
Я лечу домой из лондонской штаб-квартиры, с одной из наших корпоративных встреч. Рон подтвердил там, что через пару недель собирается в Индию. Наш шеф похож на идеально выбритого Санта-Клауса, скрывающего природную доброту за саркастической усмешкой. Впрочем, внешность обманчива: Рон — стальной кулак в шёлковой перчатке, проницательный и мудрый, как два царя Соломона сразу. Он наслаждается своим остроумием не меньше, чем вечеринками и безбожно дорогим вином. Летает Рон исключительно первым классом, мы же, простые смертные MCR, можем летать «бизнесом», свысока поглядывая на собратьев в эконом-классе. Им-то не на кого взирать свысока, разве что на землю в иллюминаторе.
В Индии Рон собирается принять решение о будущем платформы «Эво», за которую я отвечаю. Если её похоронят, мне, вероятно, придётся искать новую работу. Как убедить Рона, что Эво должна жить, а я — продолжать работать в Индии?
Рон ценит хорошие истории. У меня восемь часов и двадцать минут полёта, чтобы подумать над тем, какую историю ему рассказать.
Самолёт выруливает на взлетную полосу.
Как же всё началось?
Ход конём и его последствия
У моих родственников скверная привычка умирать от рака. Много лет назад, когда умер мой брат, я решил сменить курс. Так я оставил свой первый программистский стартап в Иерусалиме, чтобы провести пару лет в университете, изучая философию и сравнительное религиоведение.
Мне нравилось учиться; смущало лишь то, что мы скорее изучали исторические «факты», чем пытались понять реальность. Университетский мир оказался не ближе к Небу, чем корпоративный; в нём играют в те же игры по схожим правилам.
Разобравшись в них, я получил приглашение на докторат в Штаты. Но тут я слегка струсил и решил, что программирование поможет мне лучше понять наш мир (и даже мир грядущий), чем история религии. Лучшие истории — те, которые произойдут со мной. К тому же, за время учёбы я основательно поиздержался, а платят религиоведам почему-то меньше, чем программистам.
Так я и оказался в иерусалимском отделении MCR, среди вдохновенных профессионалов. Наша команда разрабатывала систему передачи данных через спутники. Я наслаждался разработкой хитроумного кода на «C++»; мы проводили дни и ночи в поисках самых элегантных решений. Но как ни приятен был процесс, работа наша пошла насмарку: из-за ошибок менеджмента мы выпустили прекрасно спроектированный, но никому не нужный кусок программного «космического мусора».
