— Ну а ты что сидишь как не родной? — спросил я у третьего.
— А я ни в чём не виноват!
— Так и эти двое ни в чём не виноваты. Более того, я полностью признаю свою вину в случившемся, но поставь себя на моё место? Разве ты не воспользовался бы ситуацией?
— Ста монет хватит?
— Нет. С тебя сто монет и подробный рассказ о том, что произошло вчера. Но сначала…
Я заказал самое дорогое вино и большую порцию мяса со специями, которая тоже оказалась самой дорогой в меню. Вино пришлось дополнить водкой, потому как иначе рассказ помощника старосты был невыносим.
Начну с того, что отец явно не разделял убеждений своей дочери, которая училась в институте Системы и предпочитала городской образ жизни. Именно она потащила своих подруг в трактир, и она же спровоцировала драку. Дочь старосты вообще не отпустили в город, потому что место деревенской женщины сами понимаете где. Оказывается именно о месте женщины я и рассуждал, когда получил пощёчину. А дальше пламенные речи дочки рассказчика о воинствующем феминизме и недопустимости патриархальной агрессии возжигают сердце юной друидки, которая как и все её предки специализируется на превращении в диких животных, та рассказывает своему брату как я её чуть не изнасиловал, и брат идёт бить мне морду.
После потери сознания меня запинывают ногами и царапают когтями, и неизвестно, чем бы вообще это закончилось, если бы не вернувшийся Юнгерн. Оказывается, у него в инвентаре лежит кольчужная броня и пулемёт, из которого он даёт две очереди в воздух. Старшему сыну волосатого спонсора банкета монтировкой сломали обе ноги, а старосту Юнгерн выволок из дома, наорал и слегка повалял в пыли, что и привело его к осознанию неправоты своих помощников и своей лично. Закончился рассказ заученной формулировкой, которую этот человек явно частенько цитирует: «Все беды от баб!». Вот уж действительно. Хотя Ши всё это для меня переводила, я более чем уверен, мораль сей басни до неё не дойдёт.
Напоследок я заказал ещё два килограмма мяса в маринаде на вынос и распрощался с трактирщиком. Вот так и работает справедливость — не прав я, но на моей стороне сила и власть, а потому потерпевшие вынуждены платить и каяться. Верно ли я поступил? Понятия не имею. Я трикстер, а такие люди знакомы с моралью исключительно в теоретическом плане, никогда не применяя свои знания к оценке своих действий.
В машину я садился уже без напряжения и попыток к бегству. И не потому, что сбежать от Юнгерна всё равно не удастся — вон он как лихо целую деревню нагнул — а потому, что понял одну большую разницу: я еду не в армию, а на войну. Вместо прелестей гарнизонной службы меня ждут смертельная опасность, политические интриги и другие приключения. А ещё я точно не буду рядовым солдатом, раз меня сопровождает настолько мощная боевая единица как «джихад-арба» с мастером-водителем, к тому же ветераном долгой войны. Не знаю, за что здесь выдают такой титул, но звучит весьма серьёзно.
